Приключения порученца, или Тайна завещания Петра Великого (СИ)

Рахель помертвела лицом, упала на колени перед барином, схватила за руку и стала неистово целовать её.

– Барин, конечно, я согласна, конечно, и не только женой, а кем скажешь, кем назначишь!..

– Встань, встань, Рахелечка, моя милая, подожди, не спеши, а подумай хорошенько. И если скажешь да, обращаюсь к тебе, друг мой, Фимка. Отдашь ли ты дочь свою, Рахель, замуж за донского казака?

Хаим пожал плечами, вопросительно глядя на Алексея.

– Я вам хочу сказать, вот что. Решивши связать свою жизнь с моею, вы становитесь на путь крайне опасный и не определенный. Сейчас я нахожусь, как бы, в отставке, но недрёмное око государя нашего наблюдает за мною, и удобнее всего для него, что бы я исчез навсегда с энтого миру. И ежели до меня доберутся, то и вам несдобровать, коли вы породнитесь со мною. Но с другой стороны, ежели ты, Рахель крестишься да под венец со мною пойдёшь, то у меня будет возможность оформить проездные документы и отправить вас к моим верным друзьям, где изверги вас не найдут.

– Я согласна, барин…

Хаим закрыл лицо руками, тихо раскачивался и легонько завывал, молился.

– Фимка, ты что, переживаешь, что дочь твоя гойкой станет? Не велика потеря, что жид, что басурманин, что крестьянин, что латинец – одна хрень. Нет в церкви ничего человеческого. Уж я – то точно знаю, пол мира прошёл, всего навидался. Как попы латинские, давая обет безбрачия насилуют крестьянок, монахинь и мальчиков из хора, как мулла безбожничает, пьёт брагу и жрёт свинину, как раввин ваш, жидовский, да что там говорить… И потом, Хаим, это же всё нарочно, не взаправду, а только, что бы злодеев со следу сбить. Но если нет… Ну тогда буду я тихо сидеть дома, да нашей погибели ждать. Короче, утро – вечера мудренее. Утром же мне ваш ответ и дадите. А пока я пойду в покои.

Выпил стакан водки, занюхал рукавом и вышел вон. Рахель, как стояла на коленях так и осталась стоять. Хайм також замер в скорбной позе с ладонями на лице…

Глава десятая Алексей Кириллович Синельник (в преддверии грозных событий)

Уже в марте, в конце, получил Алексей Кириллович аж целых три письма Первое письмо было от его давнего друга и соратника Саввы Рагузинского (Лукича).

Синельнику Алексею Кирилловичу Отставному обер-лейтенанту От сотоварища его Рагузинского Саввы (Лукича)

Писано дня 14 января 1724 года

Дорогой друг, Алексей Кириллович, Алёха. Рад был узнать, что ты и наш общий кресник Абрам Петрович благополучно вернулись из заграничного поручения. Узнал я також с горечью великою, кое несчастие постигло тебя. Позволь выразить тебе своё сочуствие и полное откровенное признание. Желаю тебе силы и мужества к преодалению всех невзгод.

Спешу сообчить тебе, что я в данное время пребываю на самых восточных рубежах нашей необъятной отчизны. А именно, в городке Селенга, что на самой нашей границе с империей Цинь (Китай). Нахожуся я здесь по поручению Государя Императора нашего, Петра Алексича, с целью установить с точностью и закрепить договором незыблемо границу наших владений на Востоке. Задача эта – не из простых, так как населения нашего, казачьего, в этих краях мало, а край исключительно богат и рудами всякими и золотом, каменьями, лесом и пушниной. И на богатсва энти цины и ханцы зарятся с алчностью. А числом их гораздо поболе нашего будет.