Приключения поручика гвардии

Атолл был тщательно обследован вдоль и поперек, точнейшим образом определены его координаты и проведены замеры глубин как в лагуне, так и вокруг него. Ученый натуралист Георг Вильгельм, входивший в состав экспедиции, вычертил изумительную его схему, обозначив на ней каждую пальму, которые он дотошно пересчитал. Собирал образцы кораллов и чуть ли не сачком ловил в их расщелинах каких-то рыбок, переливавшихся всеми цветами радуги, и помещал их в свои многочисленные банки с раствором формалина.

Глаза его за стеклами изящных очков светились восторгом. Еще бы! Ведь он первым делал научное описание флоры и фауны этого атолла, фрагменты которого будут затем кочевать из энциклопедии в энциклопедию… Таким образом он стал верным союзником Андрея Петровича, хотя их отношения так и не переросли в дружеские, как, например, с Григорием Ивановичем Лангсдорфом во время плавания на шлюпе «Надежда».

Остался позади и прекрасный остров Таити, воспетый великим Куком, где они запаслись свежей провизией по довольно умеренной цене и наполнили бочки водой первозданной чистоты. Прав оказался Кук – аборигены Таити действительно были приветливы и гостеприимны. Но Андрей Петрович, помня о наставлениях Баранова, спешил покинуть этот благодатный остров, не дав команде в полной мере насладиться его красотами.

И убаюканный мерной качкой судна уже в который раз задумался над тем, какие же отношения сложатся у них с маори, аборигенами Новой Зеландии. По свидетельству англичан, они отличались воинственностью и вели себя очень независимо, а подчас и агрессивно. Однако он делал скидку на поведение самих англичан в заморских странах и надеялся, что это было их естественной ответной реакцией. Ну что же, ждать этого осталось не так уж и долго…

* * *

Когда раздался возглас впередсмотрящего: «Вижу землю!», все выбежали на верхнюю палубу. Впереди действительно были видны вершины далеких гор. Штурман доложил, что это северо-восточная оконечность Северного острова архипелага Новая Зеландия.

Они уже почти месяц, покинув гостеприимный Таити, болтались в океане, и моряки «Екатерины» предвкушали отдых на берегу. Но Андрей Петрович приказал идти на юго-запад в видимости берега, но не приближаясь к нему вплоть до пролива Кука, разделяющего Северный и Южный острова. Он соблюдал инструкции, полученные от Баранова.

Наконец через несколько суток показался долгожданный пролив, и Осип Макарыч повернул судно к гористому берегу Южного острова. Где пристать: у селения туземцев или у дикого, необитаемого берега? После споров решили остановиться на последнем варианте, чтобы, не рискуя, осмотреться и принять дальнейший план действий.

Берег был горист лишь с узкой полоской равнинной местности вдоль линии прибоя. Высаживаться в этом месте было небезопасно. В течение нескольких часов следования вдоль берега картина береговой полосы почти не менялась. Но вот внимание мореходов привлекло нечто, похожее на вход в небольшой залив. На морской карте, очень приблизительно отмечающей изгибы побережья, ничего, интересующего их, отмечено не было. Решили подойти к этому месту поближе, спустить баркас и на нем более подробно обследовать побережье.

* * *

Спустя несколько томительных часов баркас вернулся, и боцман Савельев доложил, что там действительно находится небольшой залив с закрытой со всех сторон очень удобной для стоянки бухтой. Ширина входа в залив и глубины позволяют «Екатерине» вполне безопасно войти в нее.

Боцман, выполняя роль лоцмана, ввел судно в неширокий пролив с островком посередине, повернул вправо, и все ахнули. За небольшим гористым мысом открылась прекрасная бухта с водопадом, с шумом низвергавшимся в ее воды. Андрей Петрович вопросительно посмотрел на боцмана, который прямо-таки расцвел в улыбке:

– Хотелось приятно удивить вас, господин поручик!

– Ну, спасибо, Савельев. Тебе это блестяще удалось…

Андрей Петрович уже давно заметил, что после его возвращения из Росса, где он щеголял в мундире поручика гвардии, его стали часто именовать по чину, правда, опуская слово «гвардии», которое автоматически повышало его звание на две ступени. Но в Русской Америке это не имело практически никакого значения, так как здесь всякие чинопочитания были не в ходу. И уже одно упоминание воинского чина стоило многого. Не зря же лейтенант Подушкин как-то отметил, что к нему, Андрею Петровичу, чаще, чем к нему, флотскому офицеру, обращаются по чину, хотя и признавал, что их звания разнились на один чин с преимуществом в пользу гвардейского офицера.

Единодушно этой бухте было дано название «Водопадная», и штурман запечатлел его на карте, исправив допущенные на ней неточности.

– Такими темпами, Андрей Петрович, мы можем вскоре переделать всю карту Южного полушария Тихого океана, – улыбнулся Осип Макарыч.

– Навряд ли, – наставительно, но с лукавыми искорками в глазах, – ответил тот. – Потому как не зря нарекли этот океан Великим.