Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Охти нам, княжич, причитает один из них, чего это ты удумал бегом бегать?! Да еще и один а вдруг лихие люди? А не ты ли мне говорил, что при новом царе на Москве разбойников не стало? Так ведь оно раз на раз не приходится. А уж коли беда приключится, так что тогда делать? Что я тогда батюшке твоему скажу? Полно причитать, старинушка, хлопает княжич по плечу старика, скажи лучше, нельзя ли узнать, кто здесь живет? А чего там узнавать, отзывается тот, это стрелецкая слобода. Вон тот большой терем с лавкой стрелецкого полуголовы Анисима Пушкарева. За ним сразу двор стольника Корнилия Михальского, а вот этот окольничего Никиты Вельяминова. Чего? едва не задыхается от удивления молодой человек. Так они здесь живут?! Скажешь тоже, княжич, искренне удивляется старик, знамо дело, они все, кроме Пушкарева, в кремле живут в царских палатах, потому как они государевы ближники. Ну а тут дворы имеют, хозяйство да холопов. А чья же тут девка такая красивая… Господи Иисусе! Княжич, да что же ты все, как отрок неразумный, за девками бегаешь? Ить ты на службу приехал! Мало ли в Москве девок? Может, холопка чья. Нет, не холопка… уж больно горда. Ой, не знаю, княжич. Люди сказывают, что у Пушкарева дочери названые вельми красивы да своенравны. А все оттого, что государь к их семейству благоволит и даже обещал за них приданое дать. Да верно ли это? Люди говорят! И что, сватают? Того не знаю, а старшая уже заневестилась, так что, может, и сватают. Только ведь тут как… знатный человек стрелецких дочек не возьмет, а за простецов те сами не пойдут. Эва как…

Окольничий Вельяминов и впрямь был первым царским ближником и проживал вместе с государем в его палатах. Но была у него сестрица младшая. Люди сказывали, будто бы красавица она, да такая, что хоть парсуны с нее пиши. Но не в том диво, что красива она, ибо ни в какой другой стороне нет девиц краше, чем в земле Русской. А в том диво, что была она грамоте обучена, книги читать любила, и сказывали даже, будто не только по-русски, но и по-иноземному. Оно, конечно, врут много люди, а только чем нечистый не шутит, когда Бог не смотрит?

Ради соблюдения приличий проживала девица не в царских палатах, а в братнем тереме, окруженная мамками и няньками. Брат у ней бывал почитай что каждый день, ибо любил сестру очень. Да и не было у них никого больше на всем белом свете.

Здравствуй, Аленушка, ласково поприветствовал сестру окольничий, заходя на ее половину. Здравствуй, милый братец, отвечала она ему с поклоном. Каково поживаешь? Как в тюрьме, братец. Сижу, будто невольница в золотой клетке. Грех тебе такое говорить, Аленушка! возмутился брат. А тебе не грех сестру будто пленницу держать? Света белого не вижу! В церковь и то с оравой надзирателей!

Выросшая в деревне Алена привыкла к свободе, совершенно необычайной для других боярских дочек. Даже после переезда в Москву она долгое время жила почти самостоятельно, пока брат был в походах с государем. Но мирная жизнь понемногу налаживалась, и вместе с миром в их дом пришел домострой .

Вот выйдешь замуж, отозвался привыкший к таким претензиям Никита, заживешь полной хозяйкой. А пока не обессудь: перед людьми неудобно. Ты про что это? насторожилась девушка. Аленушка, брат попытался сделать голос вкрадчивым, но у него плохо получилось, ты же знаешь, что я тебя люблю и только добра тебе желаю! И что? Князь Буйносов к тебе сватается, вздохнул окольничий, ожидая бури. Не пойду за него, неожиданно спокойно сказала девушка. А за кого пойдешь? нейтрально поинтересовался он. Сам, поди, знаешь, усмехнулась Алена.

Медведеподобный Никита не боялся в жизни ничего. Ему приходилось идти грудью на сабли, грести веслами на галере, осаждать города и самому сидеть в осаде. По большому счету он не боялся даже царя, ибо они были с ним друзьями. К тому же Иван Федорович был справедлив и ни на кого зазря опалы до сих пор не возложил. Но вот такого взгляда сестры он боялся, поскольку не мог ему противостоять.