Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Романов тут же, степенно поклонившись, удалился, и мы остались с Никитой одни. Посмотрев на кучу бумаг, добрая половина которых так и осталась непрочитанными, я не удержался от вздоха:

Эх, когда же я себе секретаря заведу толкового! Где же его взять, толкового-то?.. пробурчал в ответ Вельяминов. На тебя же не угодишь, все тебе не такие, неграмотные да неразумные. Не скрипи, скажи лучше лошади готовы ли? Все-таки поедешь? Да две недели уже не был. Дочка скоро узнавать перестанет, да и Лизка куксится. Нашел горе… подари ей колечко али серьги так и повеселеет, чай, не жена. Тоже верно, усмехнулся я и достал из-за пазухи небольшой коробок. Посмотри, сгодятся такие?

Никита мельком глянул, оценив драгоценные камни и тонкость работы, и махнул головой, дескать, с головой хватит. Я тем временем принялся расстегивать пуговицы на своем зипуне. Вельяминов, вздохнув, принялся помогать. Пока я скидывал шитую золотом одежду, Никита вытащил из сундука рейтарский камзол, который обычно служил мне одеждой при поездках в Кукуй. Через несколько минут я шагал вслед за окольничим по длинным переходам кремлевского дворца. Выйдя в один из маленьких двориков, где помещалась коновязь, мы вскочили в седла и двинулись к воротам. Стоявшие возле них в карауле стрельцы бросились отворять, и наш маленький отряд двинулся в ночь.

Не успел стук копыт стихнуть, как один из стоящих на башне часовых вытащил закрепленный на стене светильник и несколько раз описал им крест в сгущавшейся тьме. Убедившись, что сигнал заметили на ближайшей колокольне, стрелец вернул фонарь на место и как ни в чем не бывало вернулся к службе. Человек, получивший таким образом весточку, тут же передал ее дальше в высокий терем, и не прошло и четверти часа, как из одного ничем не приметного двора выехали несколько всадников, тут же погнавших своих коней с обмотанными тряпьем копытами к одним им ведомой цели. Вообще, по ночам по Москве могут ездить только дозорные и гонцы по государеву делу. Но случалось такое нередко, и потому маленький отряд из немецких и русских рейтар не вызывал у уличных сторожей ни малейшего удивления.

Посмотрев на предъявленные им бляхи, сторожа отмыкали рогатки и, пропустив ночных гостей, ворча, закрывали их снова. Впрочем, таких преград было немного, и кавалькада уверенно двигалась в сторону Иноземной слободы. Наконец, узкие улочки закончились и рейтары оказались на большом пустыре перед Кукуем. Ни немцы, ни русские здесь не строились, и потому между слободами получилось изрядное пустое пространство, заросшее невысокими деревьями и кустарником. В прежние времена, сказывали, здесь озоровали лихие люди, но последних еще два года назад изловили люди Михальского, да прямо тут и развесили. Так что всадники двигались совершенно спокойно и, как оказалось, зря.

Едва они миновали небольшую рощу, как раздался свист, и к ним со всех сторон кинулись какие-то вооруженные люди. Одни из них пускали стрелы из самострелов, другие старались вышибить своих противников из седел рогатинами. Впрочем, рейтары, хотя и не ожидали нападения, были людьми опытными и искушенными в ратном деле. Те из них, кто не погиб сразу, успели схватиться за оружие и оказали ожесточенное сопротивление. Пристрелив нескольких нападающих, они взялись за палаши и попытались прорубить себе дорогу. Однако разбойников было слишком много, и им удавалось, нападая с разных сторон, убивать одного за другим царских ратников.

Наконец остался только один из них, по виду офицер. Кружась как волчок, он ловко отбивался своей шпагой от наседающих татей, а потом, улучив момент, ударил бока своего коня шпорами. Благородное животное взвилось от боли на дыбы, но удержанное железной рукой своего всадника, рванулось вперед. Попытавшегося кинуться наперерез лиходея офицер просто стоптал конем. Казалось еще секунда и ему удастся вырваться из западни. Однако разбойники, как видно, были готовы ко всему, и скачущий во весь опор конь налетел на натянутую между деревьями веревку. Вылетевший из седла офицер с размаху ударился о землю и, несколько раз перевернувшись, затих. Тати осторожно обошли жалобно ржущую лошадь и окружили неподвижно лежащее тело.