Приключения Принцессы кошек

«Мобильник-то оставь, – крикнул ему вслед Гриша, – положи на стол». Лёха прошёл к столу, оставив дверь распахнутой. Этим решил воспользоваться Хвостун. Он вбежал в помещение и встал рядом со мной, с ненавистью глядя на Гришу. Хвостуна заливал яркий солнечный свет, лившийся через дверь, а я оказалась в тени и сделалась совершенно незаметной для Гриши. А тот, бросив взгляд в мою сторону, весь напрягся, и глаза его застыли от ужаса. «Лёха, – хрипло сказал он, – эта девчонка снова в кота превратилась. Посмотри-ка». Он на секунду отвернулся к Лёхе, но и этой секунды Хвостуну оказалось достаточно, чтобы неслышно перебраться под кровать и спрятаться там. Лёха резко обернулся на зов Гриши, закрыл дверь и подошёл ко мне с горящим огарком свечи. Увидев меня сидящей, как и прежде, на стуле, Гриша вытер со лба выступивший пот и растерянно пробормотал: «Померещилось, видно. Может, у меня действительно что-то с головой, а, Лёха?»»

Но его сообщник лишь раздражённо пожал плечами и вышел во двор хутора.

Гриша тяжело встал и, опираясь рукой о стол, приковылял к моему стулу. Он низко склонился надо мной, держа дрожащей рукой горящий свечной огарок, и уставился на меня. От него шёл резкий и неприятный запах водки, табака и дешёвой чесночной колбасы. «Девочка… – сказал он и замолчал. Потом собрался с духом и продолжил: Девочка…Ты девочка или… или… кошка?» Он так испугался своего вопроса, что свеча запрыгала в его руке и чуть не упала на пол. Мне стало смешно, несмотря на моё незавидное положение, и я рассмеялась. Гриша резко отшатнулся от меня и хотел сказать, наверное, мне какую-то грубость, но в этот самый миг из подвала донеслось мяуканье Мусиных котят. Они, вероятно, снова проснулись и звали свою маму. Гриша задрожал и оглянулся на меня. Я сидела по-прежнему на стуле. Отнеся огарок на стол, он, кряхтя, опустился на колени и откинул тяжёлую деревянную крышку люка. Мяуканье сразу смолкло. С минуту Гриша вглядывался в чёрную пустоту и вслушивался в плеск прибывающей воды. Затем он захлопнул люк и вернулся ко мне. Жестом велел мне встать со стула, переволок его на крышку люка и рывком усадил меня на стул. Потом он достал из рюкзака моток верёвки и торопливо, но умело привязал меня к стулу. По-видимому, злодей решил, что из подвала ко мне на помощь могут прийти кошки. Слёзы выступили на моих глазах. Я шла сюда, чтобы помочь бедным котятам, а сейчас сижу, связанная, над люком – их единственной надеждой на спасение. Ну, почему Королева не превратила меня в кошку! Уж тогда я бы точно смогла как-нибудь спасти котят, а теперь… В отчаянии я хотела было рассказать своему недругу всю правду о себе и котятах, но, увидев его сощуренные в недоброй усмешке глаза, поняла, что такой человек котят не пощадит. Пусть лучше он ничего не знает и боится меня.

Гриша, довольный принятыми им мерами предосторожности, допрыгал на одной ноге до кровати и тяжело плюхнулся на неё, не снимая сапоги. И в этот миг из-под кровати раздался истошный кошачий вопль. Это решил напомнить о себе Хвостун. Гриша от испуга свалился с кровати, задев стол, и со стола на пол фитилём вниз упал огарок свечи. Стало почти темно, но через несколько мгновений дверь хутора распахнулась, и в комнату ворвался Лёха, а с ним – и яркий солнечный свет. Гриша в это время встал на четвереньки, собираясь подняться. «Ты чего, молишься или зарядку делаешь? – весело крикнул ему Лёха. – Нашёл время! Пошли быстрее, там кто-то в капкан попался, не пойму, то ли бобёр, то ли ондатра какая. Я хвост рыжий видел и визг слышал!» И, подняв Гришу на ноги, он помог ему выйти наружу.

Мы с Хвостуном остались одни. Хвостун вскочил ко мне на колени и сказал: «Лиза, это не бобёр. Это Плут. Теперь он в беде. Надо спешить ему на помощь. А ты побудь здесь пока. Я вернусь». И мой отважный кот бросился к неплотно прикрытой двери. А я осталась сидеть на стуле, связанная, сбитая с толку и расстроенная. Как спасти котят? Что будет со мной? Папа с мамой, наверное, с ног сбились, разыскивая меня, но они и понятия не имеют, где я нахожусь. И Королева куда-то пропала. Теперь нам могло помочь только чудо. И оно случилось…

Глава 7. «Брысь, уродина!»