Приключения продолжаются!

А дома нас ждал собакен. Он так радостно приветствовал всех, повизгивая, урча, подпрыгивая и метя хвостом как вертолет, что нам всем стало стыдно. И эта лохматая сволочь был откормлен едва ли не половиной привезенных с собой гостинцев. Хотя, подозреваю я — он не раз оставлял пост, дабы заохотить кролика за ручьем, и из ручья же напиться, ибо задний забор двора он преодолевает без особого труда. Но выражение радости и преданности были настолько яркими, что даже я не устоял. В общем, эту сволочь шерстяную загладили, закормили, зачесали пузо… Я уж снова стал расслабляться, как в ворота постучали. Явился Сэм, поздоровался со всеми, некоторое время оценивал мое состояние. Потом изрек:

— Йохан, ты б зашел потом, поговорить.

— На предмет, гражданин начальник? — с Сэмом мы вполне нормально общаемся, так что вовсе и не хамлю я ему, тем более не на людях же — Завтра в обед я непременно уже проснусь, и захочу пива… Как насчет?

— Сойдет, гражданин Йохан. Тем более я завтра и сам пивка с удовольствием, никакого начальства не предвидится. И, вот что еще… Соседи на собаку вашу жалуются.

— Ну?

— Спать мешает, орет по ночам.

— Врут, гады. Ни разу такого не было, с чего бы опять-то? Нам-то не мешает же?

— Ну, вчера полночи орала, говорят.

— Так нас вчера дома и не было. Загуляли, вишь.

— Вижу… Не было, говоришь? Тогда тем более завтра зайди, а теперь уж, пожалуй, тебе б отдохнуть пора… Бывай!

— И тебе удачи, начальник! — говорю ему вслед. Аниськин хренов… Ладно, сходим, поговорим, про пиво я почти не шутил, скорее даже вовсе не шутил, а серьезные дела на завтра планировать глупо. И насчет отдохнуть он совершенно прав.

Отдохнуть так сразу все же не вышло. Пересилив себя и тупую головную боль, совершил омовение, и выпил чаю. Подождал чутка — вроде усвоилась жидкость. Отправился почивать, предусмотрительно не ложась, а усевшись, подложив подушку под спину, потому как этот эффект центрифуги с школьных лет известен: только приляжешь, так не успеешь встать, а уж всю постелю заблюешь. Приготовился отойти ко сну, и тут дверь открылась, в комнату просочились девчонки. Подошли, по очереди в щеку меня чмокнули, сказав тихонько "Спасибо!", и убежали. Нет, ну вот что мне в итоге-то с ними делать? Ох, жизня моя бляцкая… И зачем же надо было так нажираться, кстати?

* * *

… Если так дело пойдет и дальше, то надо будет срочно искать какую-нибудь войну. Ох уж мне эти копрооративы, еще в той жизни изрядно поднадоели. И это мы еще стороной прошлись. Так вот и надобно в сторонке держаться… Абыр. На службу я заявлюсь в обед, не раньше, там только и рады будут скостить выплату за опоздание… А я нонеча печеньками отравился… Абыр!

Это я так рассуждаю, переползая трясущимися перебежками в сторону стройки. Ночь прошла относительно бессонно, утро не переставало быть томным, и к полудню я хотел убивать, сдохнуть и пожрать, но уже в себя. Однако экстракции прекратились, и не выказывали тенденции к возобновлению, Мора хлопотала на предмет очередной порции жирнющего говяжьего бульона — спецом с утра гоняла девок в лавку за мослами, и я решил заняться уже каким-то делом. К Сэму пойду попозже. Когда дойду до кондиции. Господи, мне б до будущей бани дойти…

На стройке все шло изрядно хорошо, отчего я нахмурился. Как мог, аккуратно и неторопливо, все проверил — нет, никакого подвоха. Странно. Баню возвели практически, осталось крышу крыть, да внутрянку ладить. Вышло неплохо, даром, что обошлось недешево, а все ж радует.

— Как будэмо крышу кыць, хазяин? — подходит бригадир. Паренек с характерным элбянским акцентом, состоятельный, неторопливый — они там все такие — Чарэпицу пакупац нада? Я тут у курсэ, де можна взяц незадорага… Нэ новая, правда што, но харошая… По палтара медцяка за аршин, нам двянацаць сажен надо, того ж отдадут разом за палтара сярябром…

— Откуда ж такое? — вопрошаю. Довольно дешево, а мы с ними поначалу договорились на то, что дранкой покроют. Надо б соглашаться, но по морде вижу — наебет же, че-то мутит — Хорошая ли?

— Харошая! — аж показывает, насколько харошая, руками разводя — Склад адин рацбирают, а брац мой там мусор вывозиц… на дарогу, в Вастоцной…

— Ага, — говорю. Дело ясное — везет, не спеша поди, а по дороге мусор сортирует, и нычит кирпичи и черепицу годную где-то по пути, чи в тарантасе, да набрал, видать, уже прилично. Ну, чому бы ни… Потому говорю ему: — Валяй, архитектор, ставь черепицу свою! Но деньги — по факту, вперед ни гроша не дам — и все до одной проверю, чтоб не треснувшая! Еще чего придумал, по глазам же вижу… Ну?

— Так эта… — аж шапку мнет, и по сторонам косит глазом — Вам жа, хазяин, гаварили — лавки нужны унутры? Штоб без смалы?

— Так.

— В парту… Знакомы адин работаец тама… Он гаварит — у него дубовая есц… Дацка палтара дюйма, не новая, но как новая… За доцку палтара сажени пяць медью…

— Ворованные? — сразу спрашиваю. Тут в потру всякое бывает, но можно же и попасться.

— Нееее! Ну… как… — смотрит честными глазами, как кот на колбасу — Не варованое, просцо продаец… навернае, рацбирают старый какой…