Приключения Родрика Рэндома

Как ни был я потрясен моим разочарованием, однако по своей натуре не мог оскорбить никого, кто меня любил; поэтому я постарался казаться покуда довольным, решив бросить всю эту затею, как только мне удастся вырваться отсюда. Я произнес несколько учтивых фраз и выразил особое желание узнать имя и положение леди, удостоившей меня такой чести. Она сообщила мне, что ее зовут Уитерс, а живет она у сэра Джона Спаркла в качестве гувернантки его единственной дочери и скопила некоторую сумму, вполне обеспечивающую ее до конца жизни; что она имела удовольствие видеть меня в церкви, где моя наружность и манеры глубоко затронули ее сердце, и она не находила покоя, пока не разузнала о моей репутации, которая оказалась во всех отношениях столь безупречной, что она уступила пылкому влечению и отважилась открыться в своей любви, может быть, недостаточно заботясь о благопристойности, предписанной ее полу; но она надеется, что я прощу ей проступок, причиной коего в известной мере являюсь я сам, и припишу ее смелость неумолимым велениям страсти.

Ни один подорвавший свое здоровье распутник не проглатывал пилюли с большим отвращением, чем то, какое испытал я, давая ответ, приличествующий этой лестной речи; и тем не менее надежды мои начали понемногу воскресать, когда я подумал о том, что, поддерживая для вида интригу с дуэньей, могу получить доступ к ее питомнице. Ободренный этой мыслью, я вновь обрел безмятежное расположение духа, моя сдержанность исчезла, я заговорил en cavalier {Развязно (франц}.} и даже начал ухаживать за сей престарелой кокеткой, которая казалась весьма довольной своим обожателем и пустила в ход все приманки, чтобы закрепить воображаемую победу. Любезная хозяйка дома попотчевала нас чаем и конфетами, после чего удалилась, как и подобало вежливой и опытной матроне.

Получив возможность обмениваться наедине нежными признаниями, мисс Уитерс (она все еще пребывала девственницей) завела речь о супружестве и проявила при этом такое нетерпение, что, будь она на пятьдесят лет моложе, я, может быть, и удовлетворил бы ее желанье, не прибегая к помощи церкви, но от этого шага удержали меня и добродетельность моя и забота о собственных интересах. Когда помыслы старой девы сосредоточиваются на молодом человеке, она докучает ему своим ухаживанием, настоит ему хоть раз пойти ей навстречу - и он уже никогда не избавится от ее назойливых домогательств и упреков.

Мне надлежало откладывать эту церемонию под самыми благовидными предлогами с целью познакомиться тем временем с мисс Спаркл, и я не отчаивался в успехе, рассуждая, что буду поддерживать общение с моей дамой и, по всей вероятности, получу приглашение посетить ее дом и таким путем обрету возможность побеседовать с ее очаровательной воспитанницей. Соблазненное такой мечтой, сердце мое расширилось от радости, я говорил пылкие слова ветхой гувернантке и с благоговением поцеловал ее сморщенную руку. Она была столь восхищена своей удачей, что не могла скрыть восторг, набросилась на меня, как тигрица, и прижалась своими увядшими губами к моим устам, как вдруг (несомненно, по проискам ее злого гения) чеснок, которого она поела поутру, вероятно чтобы рассеять ветры, возымел столь неожиданное и бурное действие, что натура человеческая - если принять во внимание положение, в коем я находился, - не могла выдержать такое потрясение хоть в какой-то мере спокойно. Я потерял всякое терпенье и способность соображать, отскочил от нее в одно мгновенье, схватил шляпу и трость, сбежал по лестнице, как будто за мной гнался сам дьявол, и едва мог совладать с судорожным сжатием кишек, жестоко оскорбленных хлынувшим на меня ароматом. Стрэп, нетерпеливо ожидавший моего возвращения, увидел меня в крайнем расстройстве, застыл на месте от испуга и не посмел осведомиться о причине.

Прополоскав несколько раз рот и подкрепившись стаканом вина, я со всеми подробностями рассказал ему о случившемся. Сначала он ничего не ответил и только возвел глаза к небу, сжал руки и испустил глухой стон. Наконец он меланхолическим тоном выразил тысячу сожалений, что мои органы чувств слишком деликатны и возмущаются запахом чеснока.

- Увы! Да поможет нам бог! - воскликнул он. - Запах чеснока да и всякий другой аромат не причинил бы мне ни малейшего беспокойства. Вот что значит быть сыном сапожника!

Я поспешил ответить

- В таком случае я хотел бы, чтобы ты пошел и исправил мой промах.

Услыхав такое предложение, он вздрогнул, попытался улыбнуться и, покачивая головой, вышел из комнаты.

То ли старая леди была обижена моим внезапным уходом и ее любовь уступила место ненависти, то ли она стыдилась встретиться со мной, памятуя о своей слабости, - этого я не знаю, но больше она не докучала мне своею любовью.

ГЛАВА LI