Приключения русского гитариста в Корее

На первое вокальное занятие второго этапа ребята пришли с некоторой опаской, Данила в том числе. Это во время той самой первой встречи с сердитой метрессой он не переживал, потому как его мало волновал результат. Но сейчас Данила больше интересуется конкурсом и принимает все гораздо ближе к сердцу. К тому же теперь он знает, насколько сильно подставил устроителей, когда вылез без предупреждения с незапланированной, да еще и довольно провокационной песней, и как знатно на него должны были осерчать.

Войдя в студию и поздоровавшись, наша троица замирает, настороженно глядя на преподавателя, и усердно изображая старательных и послушных пай-мальчиков. Новоприсоединенные члены группы с любопытством взирают на развитие ситуации. Они не в курсе самого первого конфликта Данилы с преподавателем, но об истории с нестандартным выступлением на открытом вокале не знают только глухие и слепые. Вопреки ожиданиям, вокалистка, ни словом не помянув об этом происшествии, начинает занятие. Для начала она спрашивает, какое именно произведение выбрала группа для исполнения и лезет в свои записи с характеристиками голосов.

– Хм. Удачный выбор, – заключает она. – Вполне пригодно для вашего состава, – и начинает детальную разборку партий.

Далее занятие проходит в самом что ни на есть конструктивном русле. Да, метресса периодически покрикивает на конкурсантов, жалуясь на непонятливость провинциальных дилетантов, но это нормальный рабочий процесс. Никто из парней не ждет, что с ними будут обращаться как с хрустальными. Они втягиваются в процесс и забывают обо всем на свете, кроме текущей задачи: исполнения вот этой партии, вот этого пассажа, вот этой скороговорки рэпа, вот этой ноты, которую нужно тянуть целых два такта, а потом оборвать резко и при этом всем строго синхронно.

Через пару часов, уставшие, но довольные конкурсанты прощаются с преподавателем и готовы покинуть студию.

– Джок, останься, мне нужно кое-что выяснить, – останавливает Данилу строгий голос. Он оборачивается и будто попадает под дуло пистолета. Вокалистка сверлит его пристальным взглядом.

– Пак Сан У, Ли Джи Су, тоже останьтесь.

Парни переглядываются. Похоже, рано они радовались. Преподаватель вовсе не собирается спустить происшествие на тормозах, просто решила не совмещать разборки с учебным процессом.

– Вы трое, насколько я поняла, готовитесь к конкурсу совместно. Поэтому спрашиваю всех троих. Откуда вы взяли песню, которую Джок исполнил на открытом вокале?

Корейцы переглядываются. Как-то им в голову не пришло это выяснять. Больше заботили последствия. Данила молчит, он не уверен, что правильно понял вопрос, поэтому предпочитает, чтобы ответили аборигены.

– Мы не знаем, – внутренне напрягаясь, признается Сан У после переглядываний.

Вокалистка переводит глаза на Джока и вновь сверлит его пристальным взглядом.

– Откуда ты взял мелодию, которую пел на конкурсе открытого вокала? – еще раз повторяет она вопрос, обращаясь к Даниле персонально.

– Придумал, – отвечает Данила, надеясь, что правильно понял о чем его спрашивают.

– Я спрашиваю не как ты придумал ее исполнить, а кто автор этого произведения. Из какой песни ты выдрал эту мелодию?

Данила опускает глаза в пол и старательно демонстрирует раскаяние. По виду преподавателя он чувствует, что ответил что-то не то. Но может, и не стоит разбираться, чем именно недовольна метресса, дешевле будет все признать, повиниться и пообещать, что такого больше не повторится? А что, испытанный прием мог бы и сработать, если бы разговор был затеян ради намыливания холки провинившегося конкурсанта. Но цель вокалистки другая, главный менеджер попросил ее узнать, кто автор понравившейся директору агентства и при этом абсолютно неизвестной мелодии. По возможности, хорошо бы выяснить, можно ли на этого автора выйти. Еще неделю назад попросил, но после последнего вокального конкурса у метрессы был перерыв в занятиях, а бегать за провинциальными недорослями она посчитала ниже своего достоинства. Да и не требовал менеджер сделать это немедленно. Теперь вот она хочет просьбу выполнить, поэтому виноватый вид белобрысого чужака ее не удовлетворяет.

Вокалистка достает планшет и активирует конкурсную запись Джока.

– Кто автор? Автор музыки? – сует она планшет под нос непонятливому иностранцу.

– Я, – бурчит иностранец, все еще глядя в пол и продолжая добросовестно демонстрировать раскаяние.

– Ты? – недоверчиво изумляется Метресса. – Точно ты? А может, услышал где-нибудь? Откуда ты там? Из России? Мало ли кто из российских звезд готовит новый репертуар, а ты услышал и решил, что раз они поют, то и тебе можно? Только вот незадача, никто к этой мелодии корейского текста не догадался присочинить.

Данила недоуменно смотрит на метрессу. Что-то он вообще перестал понимать, что она от него хочет. Он оглядывается на Сан У, надеясь на подсказку.

Корейцы испуганно смотрят в ответ. Ладно, если это мелодия из российской эстрады. Выяснит, откуда она и успокоится. Ну, поругает. А что, если это мелодия инопланетная?

– Джок сам придумал! – пытается прыгнуть на амбразуру Джи Су.