Приключения русского художника. Биография Бориса Анрепа

Стук в дверь. Это, конечно, Пьер, мой старый друг. Снова пришел. Вчера он несколько часов рыдал у меня на плече. Что ему нужно теперь? Я только что съел завтрак, принесенный любящими Марусиными руками в мою маленькую спальню с большими окнами, выходящими в джунгли сада. С кровати я вижу цветущие кусты, слышу, как дети гоняются за кошками, la concierge[69] подметает дорожку. На требовательный стук друга, пребывающего в отчаянии, нельзя не ответить. Какая тоска.

Флорина обошлась с Пьером отвратительно: она его бросила. Это трагично уже само по себе, но то, как она это сделала, было невыносимо оскорбительно.

Уязвленный предложением руки и сердца, полученным Флориной от Поля, Пьер сам предложил ей выйти за него замуж. Ему за шестьдесят, ей еще нет двадцати семи. Она была его любовницей с нежного шестнадцатилетнего возраста. Она ответила Пьеру согласием, но Полю пообещала, что выйдет за него. При этом, будучи не в силах противиться его пылкому зову, вернулась к Пьеру. Да, она выйдет за него, за Пьера: “Маленький Поль импотент, je n’ai qu’en fair”[70]. Недолгий страстный уик-энд в студии Пьера на шестом этаже. Пьер на седьмом небе. Потом она уходит от него навсегда. “О Флорина! О Фло! Что ты со мной сделала!”

Мне все равно, что она с ним сделала, но он льет свое глупо-сентиментальное отчаяние в мои уши; он изрыгает ругательства мне на колени. Будь проклята любовная агония Пьера! Всего две недели назад они ходили вместе выбирать обои для своей новой квартиры. Отчаянные попытки раскрыть местопребывание Флорины бесполезны. Детективное агентство уже прислало счет на 500 франков.

Она дала мне свой новый адрес, чтобы я ей сообщил, если Пьер покончит с собой. Я поклялся, что не выдам ее. “Приглядывайте за ним, Борис, он грозился убить себя. Думаете, убьет?”

“Не будьте дурочкой, Флорина. Он выплачется”.

Теперь она боится за Поля. Пьер может раскрыть их любовное гнездышко, может напасть на ее будущего мужа. Если Поль переживет месть Пьера и войну, он станет богатым банкиром, он введет ее в общество. Все падут к ее ногам, никто не устоит против ее белокурого очарования. Она покончила с Пьером и его омерзительной эротоманией, которую терпела десять лет. “Я была девушкой, Борис, я не знала ничего лучшего. А его искусство! Vraiment![71] Приколотые иголками бабочки в украшенном лентами мавзолее! Je vous jure![72] Он бы любил меня еще больше, если бы я была набальзамированным чучелом. Таксидермист! Дедушка сюрреализма!”

Любопытно читать о том, как Борис все не мог решиться на отъезд. Они с Марусей бежали в самый последний момент, когда немцы уже вошли в Париж.