Приключения русского художника. Биография Бориса Анрепа

Еще один заказ обсуждался с лондонской Национальной галереей. Мозаику предполагалось разместить недалеко от галереи главного вестибюля. Если теперь подняться вверх по лестнице на два пролета, то на площадке между ними можно увидеть благодушные изображения Озберта Ситуэлла и Клайва Белла в виде Вакха и Аполлона. О том, чтобы расположить мозаику на этом верхнем этаже, впервые зашла речь в 1946 году, когда директором Национальной галереи был Кеннет Кларк. После же получения согласия попечительского совета было решено поручить Борису создание серии мозаичных панно под названием “Современные добродетели”, которые бы прославляли последние достижения Великобритании. Выбор этих тринадцати добродетелей многое раскрывает в характере самого Бориса: Любопытство, Сострадание, Наслаждение, Юмор, Сопротивление, Компромисс, Целеустремленность, Непредвзятость, Ясность сознания, Праздность, Шестое чувство, Изумление и Безрассудство. Эти абстрактные добродетели были представлены знаменитыми современниками: Эрнестом Резерфордом, Анной Ахматовой, Марго Фонтейн и Эдвардом Саквиллом Уэстом, Дианой Купер, Уинстоном Черчиллем, Лореттой Янг, Фредом Хойлем, Уильямом Джоуиттом, Бертраном Расселом, Т. С. Элиотом, Эдит Ситуэлл, Огастесом Джоном и несколько менее известной Мод Рассел. Два панно остались без добродетелей: вывеска кентского паба с призывом “Отдыхай и будь благодарен” и плита над могилой самого художника с изображением его профиля, долота, герба Анрепов и с надписью на камне: “Здесь я покоюсь”.

Всего мозаика состоит из пятнадцати картин – восьмиугольных, четырехугольных, круглых, между которыми разбросаны по полу желтовато-коричневые дубовые и каштановые листья, словно развеянные осенним ветром. Дубовые листья символизируют мощь Британии. Знаменитые личности и их особые добродетели изображены в аллегорической форме. Символизируя Ясность сознания, Бертран Рассел вытаскивает из колодца обнаженную женскую фигуру Голой истины, срывая ее последнее прикрытие – маску. Некоторые метафоры крайне туманны, например: Огастес Джон, наряженный Нептуном и изображающий Изумление, предлагает дары моря Алисе в Стране чудес, а голова русалки с носа корабля приглашает ее отправиться на поиски новых приключений. На центральном восьмиугольнике, изображающем Сопротивление, мы видим Уинстона Черчилля в комбинезоне из плотной темной ткани, который он носил во время воздушных налетов. Подняв два пальца вверх в форме буквы V, что символизирует победу, victory, Черчилль на фоне меловых скал Дувра противостоит ужасному апокалиптическому зверю, припавшему к земле, напоминающей нацистскую свастику. Скорчившийся в неловкой позе зверь как будто исполняет странный акробатический номер. Портрет Мод Рассел воплощает Безрассудство – она пожертвовала на эту мозаику десять тысяч фунтов.

Борис и Маруся за работой в лондонской Национальной галерее.

Идея Добродетели, какой она была представлена в этих мозаиках, дала Борису повод для рассуждений на нравственные темы, всегда его занимавшие. Как некогда признался он Пьеру Руа, “гирлянды идей и понятий”, пусть не вполне продуманных, приходили к нему легко, и он доверял этим своим мгновенным озарениям. Вещи серьезные он часто обрекал в форму замысловатой шутки, понятной немногим. В разговоре с Игорем Роджер Фрай однажды точно заметил: “Борис готов принести в жертву шутке все что угодно”.

Касаясь использования в мозаиках образов реальных людей, художник писал:

Поскольку к напольным картинам можно подходить с любых сторон, между ними и зрителем складываются самые короткие отношения. Человеческий интерес к изображенному важнее интересов композиционных. Если вам неловко расхаживать по внушающим почтение личностям, их всегда можно обойти.

Оценив достигнутое портретное сходство, лорд Джоуитт, ставший воплощением Непредвзятости, предложил новому директору галереи Филипу Хенди (который сменил прежнего, когда мозаика уже была в работе) потопать ногами по его физиономии, если тот вдруг когда-нибудь на него разозлится. Хенди остался недоволен полом и заявил, что никогда бы не согласился на такие картины, если бы был директором, когда принималось решение об их создании. Эдит Ситуэлл, напротив, была польщена тем, что ее портрет будет олицетворять Шестое чувство, и когда Борис попросил разрешения ее изобразить, ответила: “Без всякого сомнения, мне доставит огромное удовольствие фигурировать на вашей мозаике в качестве поэта”.

Интерпретация Шестого чувства была взята из стихотворения Николая Гумилева с тем же названием: