Приключения Саламуры

Он обернулся и увидел в окне лысого пожилого мужчину.

— Бегуна, — сказал Саламура.

— Бегуна? А ты разве не знаешь, что он мой сын?

— Правда? — обрадовался Саламура. — Значит, это его дом? Какой у вас замечательный город!

— Приятно, что тебе понравился наш город! У нас и люди здесь хорошие. Очень хорошие, — сказал лысый и почему-то ухмыльнулся. — Любят музыку… А ты играешь прекрасно… Ну, чего стоишь посреди улицы?

Саламура подошёл к окну шестого этажа. (Вы, надеюсь, не забыли, что в канатном городе счёт этажам вёлся сверху.) Он прислонился к стене и стал ждать Бегуна.

Люди сновали по канатам взад и вперёд, и пастушок разглядывал их ноги.

Вдруг Саламура почувствовал, как чьи-то сильные руки оторвали его от земли. И он, не успев и ахнуть, очутился в объятиях лысого мужчины.

Никто не заметил, как исчез маленький чужестранец.

Але-Гоп — хромой акробат

— Ха-ха-ха, — смеялся лысый, потирая от удовольствия шею. — Не бойся, ягодка, ты попал в надёжные руки. Слыхал об Але-Гопе? Ничего, теперь услышишь, никогда не поздно. Але-Гоп — это я. Всеми забытый и покинутый акробат.

Лысый ходил по комнате, припадая на левую ногу.

— Они у меня ещё попрыгают. Забыть Але-Гопа? Дудки! Ха-ха-ха! — Он смеялся всё громче. — Тебя не пугает мой смех, ягодка? Хочешь, перестану? Не бойся, ты скоро увидишь, какой я добрый и ласковый. А они злые. Я тебя, мой мальчик, выдрессирую, как щенка. Мы будем ездить по городам и лопатами загребать деньги. Во всех столицах будут развешаны афиши об играющем на свирели чудо-акробате.

Пастушок со страхом наблюдал за Але-Гопом.

— И денег у нас будет хоть отбавляй!

— Не нужны мне деньги, — сказал Саламура. — Отпусти!

— Куда тебя отпустить, ягодка?

— Пойду своей дорогой.

— Но куда ведёт твоя дорога?

— Не знаю. Я ищу Байю.

— А не знаешь, так и нечего идти. Какая тебе ещё Байя нужна? Твоя Байя — деньги. Тебя ждут деньги и слава! Твоё имя будет у всех на устах. Весь мир заговорит о замечательном акробате. И деньги потекут рекой. Только успевай их собирать.

Саламура заплакал. Что будет с несчастной Байей? Неужели он не сможет помочь ей, неужели они не будут вместе наблюдать восход солнца?

— Не плачь, ягодка, не плачь. Я не дам тебя в обиду, — ухмыльнулся хромой акробат.

Дрессировка

Але-Гоп держал Саламуру взаперти, даже к окну не разрешал ему подходить. Словом, не жизнь, а каторга.

Хромой акробат протянул от одной стены к другой верёвку и стал учить пастушка ходить по ней. На первых порах Саламуре было очень трудно. Занимался он неохотно да и страшно уставал. А ночью так болели мышцы, хоть плачь.

Но вскоре Саламура понял, что только тогда он сможет избавиться от Але-Гопа, когда научится бегать по верёвке.

Через неделю лысый учитель не мог нахвалиться.

— Молодчина, ты уже настоящий канатоходец! — говорил он. — До циркача пока далеко, но вот научимся делать сальто… Ты знаешь, что такое сальто? Это — кувыркание. Ты должен подпрыгнуть, перевернуться в воздухе и опуститься на верёвку.

Але-Гоп упрямо заставлял мальчика делать сальто. По восемь часов в день тренировал хромой акробат своего ученика.

Начали с пружинной тахты — она хорошо подбрасывала Саламуру, а если он падал, то не было больно.

— Але-гоп! — кричал лысый акробат, и Саламура делал сальто.

С тахты перешли на пол. Учитель провёл линию мелом и сказал:

— Постарайся, мой мальчик, после прыжка становиться на эту линию. Запомни: главное — точность. Начнём. Але-гоп!

Саламура напряг мышцы, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и… упал на пол.

— Не получилось, ягодка, но ничего, попробуем ещё раз.

Саламура с трудом поднялся — очень болела спина.

— Сил нет, господин Але-Гоп, — сказал он.

— Выходит, ты отказываешься от ужина?

Пастушку так хотелось есть, что он согласился повторить трюк. На этот раз он опустился точно на линию.

— Вот это дело! — улыбнулся Але-Гоп. — Ещё разок, и отдохнём.

А дни ползли медленней черепахи.

Саламура уже прыгал на верёвке. Прыгал и играл на свирели. Но лысый всё повторял:

— Ещё разок, ягодка, ещё разок. Главное — не ударить лицом в грязь.

Пастушок уже с утра мечтал, как бы скорее настал вечер, чтобы лечь в постель. Он прыгал на верёвке по восемь часов в день и так уставал, что не в силах был думать о чём-нибудь другом. По утрам он злился на себя — забыл о Байе, предал её, — но начинались занятия, и мальчику было ни до чего.

— Теперь будем делать двойное сальто, — сказал как-то Але-Гоп.

— Как это двойное? — удивлялся Саламура.

— А очень просто. Надо два раза перевернуться в воздухе.

— Не понимаю, господин Але-Гоп.

— Поймёшь, когда ляжешь спать голодный, — ухмыльнулся хромой акробат. — Слушай внимательно: когда один раз переворачиваешься в воздухе, это называется простое сальто — его у нас делает любой, — а перевернёшься два раза, будет двойное сальто. Это тоже не фокус.

— Но как перевернуться два раза?

— Легче лёгкого. Ты скоро убедишься, что и двойное и тройное сальто делать несложно. Наша цель — сделать четыре сальто. Такого даже канатный город не видел. Ты будешь первым.

Бегун находит Саламуру