Приключения Сэмюэля Пингля

А там, за стенами тюрьмы, плескалось житейское море, и только глухой отрывочный шум его доносился до моего слуха. Восторженные почитатели цирковых трюков присылали мне цветы. Камера становилась похожей на оранжерею. На мое имя приходили письма и телеграммы, но Джиге имел твердую инструкцию не тревожить меня корреспонденцией, да я и не имел времени читать ее. Только раз массажист случайно забыл у меня газету, и я прочитал о себе.

Редакция передавала как достоверное, что известный миллиардер Хопхар два года назад купил у дирекции "Колоссэума" всю аппаратуру смертельного номера "Человек легче воздуха" и несколько раз вызывал желающих повторить мой прыжок. Но девять смельчаков один за другим разбивались насмерть, потому что попадали головой в землю, мимо бака. Миллиардеру же, страстному любителю рискованных видов спорта, очень нравилась такая занимательная игрушка. Он ищет десятого. Но вот уже год, как на всем земном шаре не находится человека, решающегося быть подброшенным катапультой. Конечно, мистер Хопхар ни на секунду не сомневается, что подсудимый совсем не тот чемпион, который когда-то ухитрился попасть именно в бак. Но мистер 'Хопхар сейчас в восторге, что наконец-то находится десятый смельчак. Мистер Хопхар внес десять тысяч долларов в общество "Эквитебль", страхуя жизнь смельчака. Мистер Хопхар не стесняется в средствах. Он принял на себя все расходы по заседанию суда в цирке "Колоссэум" и сам будет нажимать кнопку катапульты, которая подбросит именующего себя Пинглем перед судьей и присяжными на сто двадцать три с третью фута вверх. Сообщалось, что роковой бак будет наполнен раствором морской соли, изготовленным в лаборатории химической компании "Горвард Лимитед" по специальному заказу, и что удельный вес соляного раствора 1,71 при температуре сорок пять градусов по Фаренгейту.

III

На одиннадцатый день заседание по делу об убийстве Рольса открылось, согласно постановлению суда, в помещении цирка "Колоссэум".

Суд расположился на краю арены, которая была ему предоставлена Хопхаром. Но миллиардер, снявший на этот день цирк у директора, вовсе не хотел тратить деньги понапрасну, только из любви к смертоубийственной игрушке. Он сдал суду только арену и отнюдь не сдавал ему остального помещения. Поэтому публика платила двойные и тройные цены и заполнила все места "Колоссэума" от партера до галерки.

Когда я вышел на арену в скромной куртке матроса с "Буксуса", присланной мне в тюрьму одним из товарищей по судну, одобрительный говор пронесся по цирку. Кое-кто захлопал в ладоши. На галерке закричали:

- Алло, Пингль! Держись смелей!..

Судья зазвонил в колокольчик. Тонкий звук терялся в огромном помещении, как жужжание одинокой мухи в чистом поле.

Суд разместился комфортабельно в окружении стенографисток, машинисток, клерков и полисменов. В проходах стояли толпы фотографов и киносъемщиков.

Дирекция дала полный свет. В ложах печати началась давка. Несколько телетайпов готовились передать подробности процесса в Нью-Йорк, Вашингтон и за океан. Очевидно, все средства газетной связи были приведены в боевую готовность.

А перед судом стояли знакомый мне бак с водой и люлька катапульты.

- Заседание возобновляется, - объявил судья. Подтверждает ли подсудимый свое желание доказать, что он Сэмюэль Пингль?

"Колоссэум" замер, ожидая моего ответа.

- Да, господин судья, я согласен и готов доказать мою личность сейчас же, - твердым и громким голосом произнес я.

Поднялся Годвин.

- Прошу сделать перерыв. Подсудимый должен переодеться в соответствующий костюм. Он не может проделать номер в одежде, стесняющей его движения.

В зале шум.

Суд удовлетворяет просьбу защиты. Объявляется перерыв.

Жандармы повели меня за кулисы.

Вот опять я в уборной, через окно которой я удрал когда-то. Какой сложный путь мне пришлось проделать, чтобы, выбравшись в это окно, быть приведенным сюда снова через дверь! Судьба явно издевалась надо мной. А что, если я постараюсь сверху угодить не в бак с водой, а прямо на судью? Ведь я ловко сверну шею ему, а заодно и себе.

Так думал я, когда молчаливые костюмеры под надзором жандармов одевали меня в шелковое трико. Они узнали меня, но не проронили ни слова: ведь посторонним воспрещалось разговаривать со мной. Но я первый нарушил молчание.

- Послушайте, Годвин, - обратился я к адвокату, наблюдавшему вместе с директором за моим туалетом, покажите мне мистера Хопхара. Ведь он будет нажимать роковую кнопку. Мне интересно знать, как он намерен спускать пружину.

И вдруг невероятный страх овладел мной. А что, если все это подстроено нарочно? Если неизвестный Хопхар рывком спустит пружину? Если он не умеет управлять ею? Если они все хотят, чтобы я...

- Не хочу! Не буду! - вдруг закричал я, не помня себя, и вскочил.

- Ах, да посадите его на стул, - услыхал я насмешливый голос.

- Да, да!-кричал я, вертясь в крепких руках Годвина.-На стул меня!

- Мистер Хопхар хочет говорить с вами, - сказал Годвин мне на ухо.