Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]

— Ну, доктор Флит, — сказал Иеремия, ковыряя во рту зубочисткой, — слушайте. Это пришло сразу, сегодня утром. Я брился перед зеркалом и все шло благополучно. Я уже вытерся одеколоном и убирал в футляр бритвенные принадлежности; случайно я взглянул в зеркало. Сначала я подумал, что как-нибудь нечаянно задел его и оно дало трещину. Казалось, будто страшная лапа свернула мне челюсть на сторону. Я позвонил Майклу и улегся в постель. Но прихожанки, узнав о моей болезни, нагрянули с молитвенниками и приношениями. Помогайте, доктор! Я привык к моему лицу, привыкли и прихожане. Им будет трудно приспособиться к слушанию проповедей, исходящих от незнакомого. Я понимаю их психологию, поймите и вы мою.

— Мне хочется добраться до истины, — сказал доктор Флит. — С чем бы вы могли связать возникновение этого… преображения?

Иеремия задумался.

— Не могу понять… Вчера… Что было вчера? Обыкновенный день. Впрочем, погодите, доктор… Нет, это просто был сон…

— Рассказывайте сон! — приказал доктор Флит.

— Вчера моя экономка миссис Хьюз уехала к родственникам в Гууль, — начал Иеремия. — До самого ужина я провел время за чтением проповедей. Поужинав, я с книгой перешел сюда и раскрыл окно. — С этими словами Иеремия отдернул бархатную оконную портьеру. — Как видите, окно выходит в сад. Прямо площадка для крокета, направо розарий. Налево растет старый бук. Вот большая ветка протягивается параллельно окну. Я дочитал проповедь «О сладости бытия», разделся и потушил лампу.

Только отсвет фонаря, что горит около церкви, падал сюда. Вот так… — Иеремия потушил люстру. Спальня теперь освещалась только ночником у кровати и полоской света снаружи. — Мне казалось, что спал я больше часа вот на этой постели лицом к окну. Проснулся я внезапно от странного булькающего звука, как будто маленькое животное лакало что-то. Открыв глаза, я увидел силуэт маленькой собачки, пробежавшей по подоконнику. Мне показалось, что она задела стакан, и ложечка в нем звякнула. Этот звук я отлично запомнил. Пока я соображал, каким образом собачонка могла взобраться по ветвям бука к окну, животное повернуло голову в мою сторону, жалобно мяукнуло…

— Вы хотите сказать: залаяло, — поправил доктор.

— Нет, Флит, нет! Самое странное в этом сне было то, что собачонка именно замяукала, как кошка, и скрылась.

— Что же дальше? — спросил Флит.

— Сердце у меня неприятно билось. Меня почему-то взволновал этот сон. Я подошел к окну —.все было тихо. Правда, ветка бука слегка колыхалась.

— Что же вы сделали потом?

— Потом? Как я уже сказал, я был несколько взволнован и жадно выпил стакан воды.

— Который стоял на подоконнике?

— Да. А что?

— Ничего. Простите, я перебил вас, — проговорил доктор Флит. — Какой вкус был у воды?

— Самый обыкновенный. Я не пью сырой. Миссис Хьюз настаивает на кипяченой. Потом я запер окно, опустил штору и заснул.

— Все? — глухо спросил доктор Флит.

За дверью послышались женские голова. Иеремия испуганно зашептал:

— Так и есть. Она!

Глаза доктора выразили недоумение.

— Кто?

Иеремия безнадежно, почти с отчаянием махнул рукой.

— Миссис Хьюз. Наверное, Майкл дал ей телеграмму о моей болезни, и вот она примчалась. Гасите свет, дорогой Флит.

В полутьме Иеремия поспешно укладывался в постель.

В дверь барабанили настойчивые кулаки. Доктор Флит шарил по спальне, ища свой саквояж, так как забыл, куда его поставил.

— Ну, я укрылся одеялом, — простонал Иеремия, ворочаясь на матраце. — Отпирайте дверь и впустите сюда миссис Хьюз. Могу я надеяться, что преображение окончится?

Доктор Флит нашел саквояж.

— Диета, режим и микстура, — ответил он бодро. — Эта медицинская троица со времени Гиппократа еще ни разу не дала осечки, отец настоятель. — Доктор повернул ключ в двери. — Прошу вас, миссив Хьюз.

Экономка преподобного Иеремии ворвалась, не сняв еще с шляпки дорожного вуаля.

— Что-нибудь серьезное? Почему вы заперлись?

— Преподобный Иеремия устал от служения человечеству, — произнес в ответ доктор Флит чрезвычайно веско. — Важные нравственно-философские мысли, которыми он занят, требуют, чтобы никто не смел его беспокоить. Да, даже вы, миссис Хьюз. Пойдемте в кабинет. Я напишу рецепты. Исполняйте мои предписания. И храните молчание. Преподобный отец знает молитвы наизусть и будет произносить их в своем сердце. В посещениях посторонних нет нужды.

— Как вы добры, доктор! — пролепетала миссис Хьюз.