Приключения Сэмюэля Пингля

Вор! Это стало для меня ясным, когда двенадцать самых крупных джирр исчезли из парка в одну теплую безлунную ночь. При первых лучах восходящего солнца я увидел на свежем песке одной из крайних дорожек парка отпечатки босых ступней.

«Ага, — подумал я. — Ну, об этом я не стану сейчас докладывать сердитому профессору и его ассистентке, а подкараулю, поймаю и приведу жулика за шиворот. Пусть «змеиный профессор» узнает, кто питается его ядовитой дичью».

Выйдя из парка, я обследовал каждый дюйм местности у той стены, через которую, по моим предположениям, мог забираться неизвестный вор. Невдалеке проходила дорога на Рангун. Уединенная, глухая тропинка извивалась от дороги в сторону и упиралась прямо в стену парка. Это становилось интересным.

Вечером, когда станция погрузилась в сон, я приготовил толстую бамбуковую палку, надел мягкие резиновые сапоги, в которых мне приходилось лазать по бассейнам, вылавливая водоплавающих змей, проверил электрический фонарь, сунул в карман кастет, взятый у Хо, и, заперев ворота и калитку, решил выяснить тайну.

Всю ночь я честно караулил, не смыкая глаз, и так бесшумно обходил парк около стен, что мне мог позавидовать африканский бумсланг — самая хитрая змея на свете. Но ничего не случилось. Утром я пересчитал джирр. Все они оказались налицо. Так четыре ночи подряд дежурил я в парке, предвкушая, как обломаю палку о спину вора, но тот не появлялся.

На пятую ночь я услыхал осторожный шорох, совсем не похожий на шелест щитомордника или позвякнвание гремучки. Змеи спали, и им незачем было возиться в кустах.

Мягко, словно котенок, ступая в резиновых сапогах, я успел подкрасться к восточной стене как раз вовремя. Тень человека с мешком за плечами карабкалась на стену, но я поймал босую ногу вора и сдернул его обратно в парк.

— Лежи, сатана, и не двигайся! — прошептал я. — Раньше чем наделать тебе синяков, мне хочется полюбоваться на твою физиономию.

— Простите меня ради всего святого, — услыхал я в темноте плачущий голос.

— Клянусь вам, что я не ел четыре дня…

При свете фонаря я увидал смущенное лицо белого. Я сам сначала смутился, ко, вглядевшись пристальней в черты лица вора, я почувствовал еще больший приступ бешенства.

— Не рассказывайте сказок, — прошипел я, скрипя зубами. — Меня не касается, что вы кушали на прошлой неделе. Каким образом и зачем вы очутились здесь?

Вор молчал, тяжело вздыхая, как бы в раскаянии.

— Как вы ухитрились воровать джирр? Кто вы такой?

— Не все ли равно кто, — ответил вор. — Отпустите меня. Я сумею быть благодарным.

Я тихо засмеялся.

— Как бы не так! Вы опять попадаетесь мне пo дороге, черт бы вас взял! Мне отлично знакома ваша безобразная физиономия.

— Будто бы?

— Да. Вы проиграли мне в Белл-Харборе пари и позорно сбежали, не заплатив доллара. Но я нашел вас на краю света, и тепeрь мы рассчитаемся.

Да, это был тот самый джентльмен, который кормил меня баснями о чемпионе Блэк Снейке. Сейчас он взмолился смиренным голосом:

— Уберите ваши колени с моей груди. Я с трудом выдерживаю сто футов вашего веса…

— Как вы воровали джирр? — настаивал я, придавливая вора. — Покажите перчатки.

— Я хватал их без перчаток, клянусь…

— Так вам и поверили, — отозвался я, зная привычки ядовитых джирр.

— Я все расскажу вам, честное слово. Только не мните меня, — пробормотал вор.

— Отдайте оружие, — потребовал я.

— Вот мое оружие.

При свете фонаря я увидал десять голых пальцев вора. Тогда я великодушно разрешил:

— Встаньте и рассказывайте. Не делайте лишних движений, а то я застрелю вас.

Вор забормотал извинения.

История становилась слишком интересной, поэтому не хотелось сразу поднимать тревогу. Было любопытно познакомиться со смельчаком, который додумался красть ядовитых змей и рисковал босоногим бродить по нашему парку, да еще ночью.

Пыхтя и отдуваясь, вор сел на скамью. Мешок с джиррами мирно лежал у наших ног. На всякий случай я не выпускал палки из рук.

— Не умею я рассказывать, — сумрачно начал вор осторожным шепотом, словно боясь, что нас подслушают. Зовут меня Вандок. Сейчас я без работы и ворую с голоду.

— А раньше? — спросил я.

— Что раньше? Всю жизнь я прожил, шатаясь по белу свету. Были веселые денечки, когда меня. носило под тропиками от Панамы до Занзибара и Центральной Африки. Я охотился на львов в Угого и за гориллами на Целебесе. Судьба кидала меня из Нью-Йорка в Макао и обратно. После Белл-Харбора я кинул якорь в Рангуне.