Приключения Сэмюэля Пингля

— Ну, вы успокоили меня, — веско сказал Фредсон, подходя к буфету. — Я чувствую себя сильным и здоровым, а физиономия неважна для службы. Кстати, доктор, при моей теперешней болезни что полезней — ром или коньяк?

Новое умозаключение сорвалось с языка доктора Флита:

— Это не болезнь, а состояние.

Фредсон возился у буфета с бутылкой.

— Не болезнь? Тем лучше. А состояние вернется к норме…

Он налил два стаканчика рома, выпил один из них, побагровел, но голос его звучал мягче:

— Пейте, доктор, и не утешайте. Я человек военный и люблю смотреть опасности прямо в глаза. Вчера в цирке на площади подобной болезнью заболел дрессированный жираф. Я принял свои меры — послал ветеринара. Знаю о болезни судьи и стряпчего и предчувствую, что доктору Флиту придется поработать. Не хотите пить? Тогда до свиданья. Не подавайте мне руки. Так будет лучше…

Доктору Флиту оставалось только приподнять цилиндр и откланяться. Он осведомился у встретившей его в коридоре миссис Фредсон, где можно выбыть руки, и долго возился под краном с горячен водой, тщательно орудуя мылом и щеткой.

III

В тот день доктору Флиту не пришлось обедать в освященный традициями час. Лишь только он успел выйти от Фредсона, как подбежавший церковный сторож Майкл спешно позвал его к четвертому пациенту.

Преподобный Иеремия лежал у себя в спальне, облoженный грелками. В таинственном полумраке — доктор Флит различил ночной столик в изголовье. Около кровати настоятеля на стульях чинно сидели три почтенные леди. Одна из них читала, вслух молитвенник, и по голосу доктор узнал в ней свою давнишнюю пациентку миссис Бердворф, тетку спортсмена Боба. Никто из присутствующих не обратил внимания на приход Флита, так как все были заняты благочестивым чтением.

— «И да низойдет на верного раба благоволение твое, — читала старая леди, вздыхая после каждого третьего слева. — И да восхвалят рабы господа, аллилуйя…»

— Аминь, — раздался слабый голос Иеремии. — Кто вошел сюда? А, это вы, досточтимый доктор?

— Добрый вечер, отец настоятель, — солидно проговорил доктор, отвешивая поклон изголовью и трем леди.

— Добрый вечер, — стонущим голосом опять отозвался Иеремия. — Благословенно прибытие ваше к страждущему, ибо писано есть: — «Болен был, и посетили меня».

— Но что случилось с вами? — спросил доктор Флит, приближаясь к лежащему.

— Здесь довольно темно. Надо зажечь лампы…

Преподобный сделал слабое движение рукой.

— О нет, подождите возжигать светильники. Я только что прослушал молитву святого Бонифация, и вдохновенные слова его еще звучат в моем сердце…

— Миссис Бердверф не дочитала молитвы до конца, — раздался строгий голвс второй леди.

— О, знаю, дорогая духовная дочь моя миссис Боливар, — еще белее смиренно забормотал Иеремия. — В молитвеннике остались непрочитанными четыре возношения, но милосердие да снизойдет к страждущему.

Доктор Флит потерял остатки терпения и выдержки.

Он был голоден, устал от забот, которые свалились на него сегодня. Он наклонился к изголовью, чтобы лучше рассмотреть лицо лежащего. Тут он почувствовал прикосновение к своему уху губ настоятеля и услыхал энергичный шепот:

— Дорогой Флит, удалите, пожалуйста, этих дам отсюда.

Выпрямиться в полной достоинства позе было делом секунды для доктора.

— Я попрошу вас, леди, оставить меня вдвоем с больным, — внушительно произнес он и тряхнув саквояжем, в котором зловеще звякнули шприцы и трубки специального назначения.

Шокированные звяканьем стеклянных наконечников, леди поспешно встали.

— Подождите в гостиной, дочери мои, — простонал Иеремия. — Ваша драгоценная помощь понадобится позже, я чувствую. Блаженны чистые сердцем. Грядите с миром.

Три дамы чинно вышли из спальни. Доктор Флит закрыл дверь.

— Поверните ключ два раза и задерните портьеры, продолжая стонать, прошептал Иеремия.

Доктор Флит исполнил просьбу.

— А теперь… — начал было доктор, еще держа в руке шнурок с золотой кистью от плотной бархатной портьеры.

— А теперь, — продолжал Иеремия голосом вполне здорового человека, сбрасывая с себя одеяло и садясь на край постели, — разрешите поблагодарить вас за то, что вы избавили меня от этих леди. Почетные прихожанки, ничего не поделаешь… Нельзя же мне самому попросить их удалиться…

— Так вы здоровы? — пробормотал доктор Флит.

— Я не чувствую себя больным настолько, чтобы оправдать назойливость этих дам, — послышался голос Иеремии. — Правда, с утра я должен был спрятаться от всех га ширмой… Зажгите свет и взгляните…

Рука доктора нашла и повернула выключатель. Вспыхнувшая люстра осветила сидевшего настоятеля. Доктор Флит заморгал в изумлении. Лицо преподобного Иеремии рак будто было вывернуто наизнанку. Четвертый случай странной эпидемии! Это было много за один день для доктора Флита.

— Безобразно? — осведомился Иеремиа- у доктора. — Я боюсь смотреться в зеркало. Словно меня подменили. Не нравится мне такое преображение Сказано в писании: «Лицо — свидетель твой». А о чем может свидетельствовать моя опухшая физиономия? В поэме Броунинга сказано: «Твоя душа благоухает на лице твоем, о милый». Но как я покажу такое лицо моим прихожанкам?