Приключения сестры милосердия

Анестезиолог районной больницы чувствовал себя совершенно раздавленным. Ему вчера опять звонили из банка. Когда он полгода назад покупал новенький Форд в автосалоне, Анестезиологу казалось, что ежемесячный взнос размером в половину его официальной зарплаты — это пустяки. Жена поехала вместе с ним, а теща отказалась и осталась дома. Еще бы! Смотреть, как ненавистный зять покупает новый автомобиль, этого еще не хватало. Глаза жены светились счастьем, как десять лет назад, когда они только поженились. И Анестезиолог был готов отдать все на свете, чтобы она стала прежней, веселой, не раздражалась и не кричала на него по любому поводу. Но радость от приобретения быстро улетучилась, а теща после покупки машины удвоила свои требования. Анестезиолог крутился, как мог. Кушал на дежурствах больничную еду. Курил дешевые сигареты. Ходил пешком на работу. Занимал деньги до зарплаты у знакомых. Но теща с женой вдруг решили поехать на санаторное лечение в Кисловодск, и ему пришлось идти в другой банк и просить кредит на личные нужды. Один заем наложился на другой, денег совсем не стало, жена опять начала раздражаться и рано ложилась спать, постоянно ссылаясь на головную боль. В банке, выдавшем кредит на машину, после трех месяцев просрочки его кредитный договор отправили в фирму, выбивающие долги из неплательщиков всеми доступными методами. Анестезиологу стали регулярно звонить домой, а он, даже не вникая в суть угроз, все боялся, что жена услышит разговор. Неделю назад вечером у своего дома Анестезиолог увидел трех накачанных парней, представившихся представителями агентства по возврату долгов. Они объяснили Анестезиологу, что из-за просроченных выплат сумма долга увеличилась, и дали две недели отсрочки, чтобы он нашел деньги. Анестезиолог был в отчаянии и даже дал в интернете объявление о том, что хочет продать свою почку. На объявление никто не откликнулся, но тут его неожиданно вызвал заведующий. И доверительно сказал ему, как он может заработать ДЕНЬГИ. Это было ужасно, это противоречило всему, ради чего он жил. Но, похоже, для Анестезиолога это был единственный выход.

Глава 3

Я очнулась от жуткого холода, пронизавшего все мое тело. При попытке пошевелиться виски и затылок пронзила жуткая боль. Я лежала со связанными за спиной руками в полной темноте на голом холодном кафельном полу. Пытаясь рассмотреть помещение, я приподняла голову, но ничего не увидела. Повязки на лице я не ощущала, значит или я ослепла, или вокруг меня кромешная темнота. Вначале я решила что сплю, и даже не испугалась. Но через несколько минут я поняла, что это не так. Очень болело плечо, кисти связанных рук, кружилась голова. Поскольку видеть в темноте я не могла, я втянула носом воздух, чтобы по запаху определить, где я нахожусь. Воздух вокруг меня был затхлым и вонючим. В больницах так не пахнет, это точно. Где еще может присутствовать вот такой кафель на полу? В лаборатории? Но там воняет реактивами и мочой. В гараже? Однако металлом и бензином здесь точно не пахло.

Запах был тягучий, сладковатый, терпкий, с примесью гнили и тлена. Неужели я в судебном морге? Мысль о том, что за стеной может находиться несколько десятков мертвых тел, напугала меня даже больше, чем мое нынешнее беспомощное положение. Какое-то время я пыталась понять, где я нахожусь, а потом до меня дошло, что меня сюда привезли не для того, чтобы пообщаться. Если я не возьму себя в руки, и не выберусь отсюда, меня, скорее всего, убьют. Нет сомнений, что я попала сюда из-за глупого любопытства, которое проявила в полной мере, пытаясь расследовать смерть незадачливого парашютиста. Скорее всего, в смерти мужчины на вводном наркозе присутствовал какой-то криминал, который обнаружила знающая и порядочная Софья Матвеевна. Ее убили, и меня, скорее всего, тоже убьют. И я буду лежать в морге, мое лицо закроют простыней, из-под которой будут торчать мои восковые лодыжки. Я с трудом удержалась, чтобы не завыть в голос.

Как я могла так влипнуть? История с парашютистом Серёгиным, так нелепо начавшаяся в субботу на обычном дежурстве казалась мне сейчас дурным сном. Но проснуться не получалось, как я не убеждала себя, что вот-вот зазвенит будильник, я сяду на краю дивана, обиженно мяукнет потревоженный Касьян, и все будет как обычно…

«Мне нужно срочно что-то придумать, чтобы выбраться отсюда», — я постаралась не думать об угрожающей мне смертельной опасности, и попробовала сесть, но связанные за спиной руки онемели, ноги скользили по холодному скользкому кафелю, не находя опоры. От отчаяния я заплакала, щеки защипало, стало трудно дышать. Нет, так не пойдет, надо думать о чем-нибудь хорошем, приказала я себе.