Приключения сестры милосердия

Солнце поднималось из-за перелесков, оттесняя темно-синюю пелену ночи на запад. Желто-золотистые поля ровными квадратами сжатой пшеницы отмеряли километр за километром. На горизонте дымил трубой одинокий трактор, подчеркивая присутствие цивилизации в этих местах. Покоем и умиротворением дышала осень, скоро светлые деньки сменит унылый дождик, и прощай, тепло, еще на полгода!

Спросив, где мне выйти, чтобы добраться до Реутова, я сошла с автобуса, и повернула на проселочную дорогу в нужную сторону. Как я умудрилась тогда здесь заблудиться, ума не приложу, думала я, огибая совершенно крошечный перелесок, который мне показался тогда настоящим лесом, и в котором пережила столько неприятных минут.

Татьяна Васильевна была дома, и встретила меня так, как будто ждала, что я приеду. А может, так оно и было?

— Проходи, девочка, как дела у тебя? — Нараспев произнесла она, когда увидела меня на пороге.

— Так, ничего, лучше, чем были…  — Я растерялась, не зная, с чего начать.

— Садись. Пирожки кушай, я чай сейчас заварю тебе, утрешний остыл…  — Она так и сказала «утрешний».

— Спасибо. Я хочу, чтобы вы мне погадали, никак не разберусь в проблеме своей. — Моя рука сама собой уже тянулась к румяному пирожку, лежащему на тарелке. — А с чем пирожки?

— С курятиной. Я знала, что сегодня гости будут, вот и зарезала.

— Сама?! В смысле зарезали курицу сами?

— А что ж тут такого, в моем деле кровь свежая часто нужна бывает. На нее и болезнь свести можно, и от врагов с ее помощью откупиться.

— А как это? Как вы лечите? — прошамкала я с набитым до отказа ртом. Пирог с курятиной был необыкновенно вкусным. Так и надо этой курице, не жалко ее!

— Долго объяснять надо. В двух словах, наверное, так. Ты когда таблетку пьешь, что болезнь прогоняет?

— Активное вещество. Оно действует на микробов.

— Так в природе тоже активные вещества есть.

— Какие?

— Солнечный свет, роса утренняя, ветерок свежий… Есть и другое — противоположное: болото, кладбище, пепел. Да мало ли чего знахари используют, чтобы людей лечить.

— А погубить они людей могут?

— Могут. — Она разговаривала со мной как с ребенком маленьким. — Да только отвечать за это всегда приходится…

— Как это?

— Ну как, допустим, просто человека сгубить — это грех великий. А если человек этот ребенка убил, а доказательств его вины нет? Вот и идет несчастная мать к колдунье, просит, чтобы злодея наказала. Или вот тебе пример — пьет мужик в доме, бьет жену и детей насмерть. Жена его уже и руки на себя наложить хотела, да сын старший спас, из петли в сарае вытащил. Как тут негодяя не успокоить?

— Убить что ли?

— Да зачем же убивать? Бутылку водки на могиле неделю продержи, да пьянице выпить дай незаметно, он с одной рюмки мертвым сном спать будет.

— Здорово. А у нас вон, пьяниц кодируют, только толку мало.

— В твоей медицине толку вообще мало, потому как она не признает в человеке душу. Что толку тело лечить, если душа болеет? То-то, милая, ты кушай. Я потом тебя этому обучу, если захочешь. Только подождать придется — колдуньями после сорока лет становятся, когда женская сила убывать начинает.

— Ну, мне еще долго до сорока. Я собственно, к Вам за помощью приехала. Рассказать решила о своих проблемах, может, погадаете мне, поможете, а то не понимаю я ничего.

— Погадаю, но попозже, когда солнце сядет. А сейчас пойдем со мной, в огороде мне поможешь.

Перечить Татьяне Васильевне мне было не с руки, и я поплелась за ней в огород.

Но грядки полоть она меня не попросила, подвела к огромной черемухе в глубине участка, повернула к широкому стволу спиной, и сильно прижала позвоночник к твердой бугристой коре. Я вскрикнула от боли.

— Вот, видишь, злости и беды в тебе сколько накопилось. Прижмись посильнее, черемуха из тебя всю злобу вытянет. Раньше деревьям поклонялись, подарки несли, ленточки на ветках завязывали. А теперь забыли старые бабкины рецепты, а еще удивляемся, что народ болеет.

Как ни странно, мне стало легче. Дерево и, правда, вытянуло из меня недельную усталость.

— Вот, а теперь наклонись пониже, к земле, и ладони прижми к ней плотнее.

Я подчинилась. От неудобного положения к голове прилила кровь, но колдунья не унималась.

— Ты зло дереву отдала, теперь силу из земли вытягивай, учись. В земле сила небывалая, с любой работой справиться поможет.

— А теперь руки подними, встряхни ими как следует. Вдохни поглубже воздух, видишь, какой сладкий…

Я глубоко вдохнула, и у меня закружилась голова. Боясь упасть, я оперлась на ствол черемухи. В этот момент на меня обрушился поток ледяной воды, от неожиданности я завизжала.

Татьяна Васильевна улыбалась, держа в руках пустое ведро. И как я его не заметила?! Ну и шуточки у нее!

— Все, пойдем в дом, я тебя переодену, поспишь немного, а там и солнце сядет.

Удивительно, мокрая, с ладонями, перепачканными землей, с поцарапанным толстой корой позвоночником я чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Интересно, как она это делает? Надо сюда с Денисом приехать как-нибудь, твердо решила я. Все мои страхи улетучились куда-то, мне казалось, что вот-вот и проблемы будут решены. Но я снова ошибалась.

* * *