Приключения северянина. Сборник рассказов

– Прочитала записку и отдала.

– А от кого была записка?

– От знакомой.

– И сколько вы знаете эту знакомую?

– Сегодня ровно месяц.

– Вы сами понимаете, что это чушь!

– Нет, не понимаю, только констатирую факты и стараюсь отвечать на вопросы предельно точно.

– Разве можно так за месяц узнать человека, что доверишь ему такую вещь?

– За такое время можно доверить и жизнь, если веришь.

– Ее адрес?

– Город Ижевск, – и далее адрес.

– А что вы делаете в Москве?

– Лечу зубы.

– Адрес той, у которой вы взяли ковер?

– Глаголева, – назвал цифры.

– Телефон?

– Нет у нее телефона.

– Где вы живете сейчас?

– 1-й Хорошевский.

– Тоже знакомая?

– Тетя.

– Значит, вы живете в Ижевске?

– Нет, на Камчатке.

– А как попали в Ижевск?

– Приехал к родителям. Там учусь заочно в институте.

– Вы понимаете, насколько все запутанно?

– Понимаю. Не понимаю, как распутать.

– Поможем.

– Дадите квартиру в Москве? Сам, наверное, в общаге или у тещи на птичьих правах?

– Почему вы думаете, что я женат?

– Наглаженный и обстиранный, мужчины так не могут.

– Размеры ковра?

– Леший знает. Можно замерить. Так метра два, а в длину… размотать, что ли?

Вопросы задает не спеша, вдумчиво. Симпатяга парень. Неожиданно он переходит на «ты».

– А как ты оказался здесь, если твоя тетя на Хорошевском, а знакомая на Глаголева?

– Сел на двадцатку, а она, зараза, завезла меня сюда и выкинула.

– Ты не видел табличку «в парк»?

– Увидел, когда вылез.

– По инструкции я должен доставить тебя в отделение. Но ты там проторчишь часа два, и тебя отпустят. Ты не вор, это я давно понял. Вон за сквером метро «Сокол».

– Там сориентируюсь, просто эту станцию первый раз вижу с тыла.

Лихо козырнул и повернул обратно. Такие порядок наведут. Жаль, что их мало.

Наконец-то позади все кабинеты и примерки. Лена сама воткнула мосты на место.

Четыре моста по пятнадцать рублей. Всего шестьдесят.

– Вот сотня и тысяча благодарностей. Я теперь жующий человек.

– У меня сдачи нет.

– Перестань, какая сдача, я еще столько дам и буду в выигрыше.

– Нет, нет. Я сейчас иду домой, и по дороге мы деньги разменяем. Ты хотел еще лук купить и клюкву, я тебе покажу хорошие магазинчики.

Ну и память. Давно говорилось и вскользь. Деньги разменяны сразу же и скрупулезно подсчитаны.

– Вот сорок рублей, пересчитай.

– Не убивай меня без ножа, я и так себя чувствую скрягой.

– Вот универсам, там есть лук.

Зима на лук дефицитная, в Ижевске не найти днем с огнем.

А в «САМе» очередь в три изгиба, но идет быстро.

– Стой здесь, я займу очередь там.

Минут через десять она занимает очередь в хвосте и так несколько раз. Не прошло и часа, как вес в руках стал чувствительным.

– Пожалуй, хватит, пошли за клюквой.

– Это все мне?

– Конечно, у меня давно кладовка забита.

– Лена, как с тобой рассчитываться буду?

– А, пошли.

Она несется с такой скоростью, что запомнить, где что, невозможно. Ныряет в какой-то подвальчик, оказавшийся «Дарами природы».

– Вон клюква, видишь, в бочонках? Сколько будешь брать?

Бочата маленькие, аккуратненькие.

– Одного хватит, больше не увезти.

– Что один, килограмм?

– Нет, бочонок.

Лена перебрала штук пять, придирчиво оглядывая каждый, и наконец сделала свой выбор.

– Вот этот.

Непонятно, чем те хуже, но важно, что есть лук, клюква и зубы.

Можно лететь в Ижевск.

Ижевск

Раз, два звонка. Шаги за дверью торопливые.

– Это ты? Заходи скорей. И ковер привез!

– И лук.

– Раздевайся. Я тебя сегодня не ждала. Ты уже приехал?

– Нет еще.

– Нет, ты ужасный человек. У меня сегодня прибыльный день, смотри, что мне удалось достать по блату!

На балконе круг замороженной говядины.

– Сегодня счастливое число.

– Садись, я пока что-нибудь приготовлю.

На столе гора посуды, видно, пришлось побегать.

– Давай посуду помою.

– Как? – Этот вопрос у нее в голове не очень укладывается.

– Постараюсь чисто.

– Обычно мужчины не моют посуду.

– Ты давно уже утверждаешь, что я мужчина необычный.

– Ну хорошо, мой, только надень фартук.

– Терпеть их не могу.

– Ну как хочешь.

Вода – горячая, холодная – что ж не мыть, одно удовольствие, хозяйство кухонное у нее поставлено хорошо, все по своим местам, удобно и под рукой.

– Хозяйка ты хорошая, молодец.

От похвалы она вздрагивает и прижимается ко мне.

– У меня из-за тебя сгорят оладушки.

– Хороший плохо и плохой плохо – всегда бедный мужчина виноват.

– Будь хорошим, пусть горят.

После ужина брюки с нашлепкой «Ну, погоди!» и кофточка исчезают, и хозяйка появляется в тоненьком халатике для случая. Сама садится на мои колени и оплетает шею жаркими руками. На халатике спецназначения надо делать застежку сзади. Приходится отстраниться, чтобы расстегнуть пуговички. Она смотрит с томлением, но когда под лифчиком обнажаются полные притягивающие груди, в ее глазах снова вспыхивает страх.

– Не надо, пожалуйста, не надо.

– Я зажмурюсь, но надо обязательно.

Она снова в моей власти. Оля начинает трепетать, ее объятия становятся все жарче. Руки опускаются на бедра и медленно идут к заветной цели. Она застывает на мгновение и вдруг отдается волне ощущений ласкающих ладоней. Но снять ткань не разрешает. Когда плавочки поползли вниз, она резко отталкивается и падает на диван, закрыв лицо руками.