Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана (СИ)

— Ну, я так и думал. Тогда все ясно… Значит так — к вам явился бывший член отряда подготовки исследователей космоса, некто лейтенант Теймурзаев… Теймурзаев! Который месяц назад нарушил присягу и коварно сбежал с места службы, то есть из Центра космических исследований в неизвестном направлении. Без всякого сомнения, у него «поехала крыша» в результате ежеминутных, постоянных опасений быть разоблаченным. Ведь на него объявлен всесоюзный розыск. Вот он и решил «сдаться» таким оригинальным образом… Итак, слушайте внимательно — в связи с тем, что лейтенант Теймурзаев является носителем определенных сведений, составляющих важнейшую государственную тайну, приказываю вам немедленно поместить его в спецотделение ближайшей психиатрической больницы… На какой срок? Бессрочно, то есть до конца жизни! Глаз с него там не спускать, на воле ему теперь делать нечего. Это даже гуманно, так как в ином случае Теймурзаева ждет пуля за нарушение присяги. Исполняйте немедленно, я имею неограниченные полномочия от Главного Управления КГБ Союза!

Таким образом беспрецедентный вояж прапорщика Советской Армии Евгения Петровича Хомякова, первого советского человека, побывавшего на Луне, завершился довольно неожиданно — в одной из палат спецотделения Одесской психиатрической больницы. И так он до конца и не понял — за какие такие грехи его туда заточили, да еще под фамилией Теймурзаева. Остается добавить, что через полтора года после своего возвращения, прапорщик Хомяков, находясь в процедурном отделении, где ему делали уколы, случайно услышал по радиоточке как диктор Левитан торжественно-загробным голосом сообщал о новой выдающейся победе советских ученых. А именно — успешной доставке на Луну автоматической передвижной лаборатории, управляемой с Земли — «Луноход-2». Это сообщение вызвало у прапорщика столь сильное возбуждение, что дежурный врач распорядился вколоть ему дополнительную дозу успокаивающего сульфазина…

Глава 3. Опрыскиватель из американского скафандра

«…И вот, уважаемый Александр Борисович, в результате какой-то чудовищной ошибки или навета я уже скоро как 12 лет нахожусь в спецотделении здешней психбольницы под фамилией Теймурзаев. Все попытки доказать, что я нормален и выбраться отсюда легальным путем — бесполезны. Остался один выход — побег. Однако, в одиночку мне его не совершить, а знакомых или близких друзей в Одессе у меня нет. И вот, пару месяцев назад я совершенно случайно узнал от одного из здешних пациентов о вашем существовании, дорогой товарищ Холмов и понял, что вы — моя последняя надежда. (Этот же пациент должен передать вам это письмо — его через два дня отпускают на волю). Прошу вас, умоляю — помогите мне бежать отсюда, товарищ Холмов! Ваши труды не останутся без вознаграждения. Дело в том, что незадолго перед отлетом на Луну я спрятал в одном укромном месте неподалеку от Москвы свою сберкнижку на предъявителя. Клянусь вам, что весь вклад — три тысячи сто сорок два рубля плюс проценты за тринадцать лет — я, в случае успешного завершения дела, передам вам, весь до копейки! Это все мои сбережения, но свобода дороже — здесь я долго не протяну…»

Чтобы доказать вам, что вся эта, действительно невероятная история является правдой, а не бредом сумасшедшего — прилагаю к своему письму подробный план того места близ села Виноградовка, где я спрятал кусочки брежневита и парашют, а также утопил американский скафандр. Съездите туда, уважаемый Александр Борисович, найдите эти вещи (и если можете — привезите их в Одессу, они мне понадобятся как доказательство и в других инстанциях). и вы убедитесь в правоте моих слов. Съездите, эта процедура у вас займет максимум полдня и сорок копеек денег, всего лишь…

Остаюсь с горячей надеждой на сочувствие и помощь. Прапорщик Хомяков Евгений Петрович. Подпись. дата…

… Когда Шура Холмов дочитал до конца послание, написанное на туалетной бумаге, за окном уже брезжил рассвет. Отбросив в сторону размотанный рулон, Шура погасил настольную лампу, закурил папиросу и, подойдя к окну, задумчиво уставился на освещенные первыми лучами восходящего солнца крыши соседних домов. Сведения, изложенные в туалетном письме произвели на него достаточно сильное впечатление. Причем он был почти готов поверить в то, что все, что в нем написано — действительно правда. Уж очень стройным, логичным, со многими специфическими техническими и космическими терминами было оно. Поразмышляв немного, Холмов решил заняться этим неординарным делом. Причин для такого решения у него было две.

Во-первых, его манила весьма приличная сумма, которую можно было заработать без особого напряжения. (Холмов был почему-то убежден, что «вытащить» Хомякова из психбольницы он сможет запросто).