Когда в России появились первые самолеты, то их называли аэропланами, от аэр - воздух и планэ - парить. В то время и летчики были пилотами.
Маяковский в 1923 году писал аэроплан и пилот.
А рядом в следующих стихах у него - самолет, летчик, летун.
Александр Блок незадолго до первой империалистической 'воины 1914 года еще называл летчиков авиаторами, но уже нарождалось у него новое слово - летун:
Первые авиационные полеты были для пресыщенной буржуазной публики только "аттракционами", острыми развлечениями. Но Александр Блок, наблюдая эти полеты на мирном Коломякском аэродроме в Петербурге, уже предчувствовал будущую войну и пророчески говорил про бомбардировки с воздуха:
("Авиатор")
Еще в 1937 году слово самолет не было общеупотребительным. Нам не пришлось выдумывать русское название аэроплана. Самолет у нас существовал испокон веков, в сказках, и постепенно это слово вошло в жизнь, так же как летун и летчик. Но, кроме сказочного ковра-самолета, у нас еще при Петре I были самолеты в русской армии, так назывались самоходные паромы, движущиеся силой речной струи.
Самолетом называлось одно из крупных волжских пароходных обществ. У Алексея Толстого в романе "Хромой барин", написанном в 1912 году:
"Алексей Петрович ехал на самолетском пароходе по второму классу от Рыбинска"...
В наше время летун приобрел совсем другой смысл человека, часто меняющего место своей работы, презрительно называют "летун".
"Вы летун, инженер Талмудовский! Вы разрушаете производство!" - кричит на рвача и профессионального дезертира директор завода в "Золотом теленке" Ильфа и Петрова. На
наших глазах родилось новое слово летун, совсем в другом значении.
Например, в рассказе С. Нариньяни "Тонкая натура" говорится, что "отцов, которые бегают, прячутся от своих семей, детей, называют в народе летунами".
Наряду со словом летун есть и слово летунья. Еще Пушкин называл молву "легкокрылой летуньей". В поэме "Анджело" есть строфа:
Летунья встречается и у современника Пушкина Баратынского: "окогченной летуньей" он называл эпиграмму.
И в словаре В. И. Даля отмечены летунья и даже летатель, по аналогии с "писатель"...
От аэр у нас существуют производные: аэродром, аэрология, аэросани, аэропорт, аэроклуб, аэростат - воздушный шар, аэронавтика - наука, изучающая теорию воздухоплавания, аэролит - метеор, упавший на землю, метеорит, аэробы микроорганизмы в земле, могущие существовать только при наличии воздуха, аэродинамика, аэрометр и очень много еще других слов, частью пришедших к нам из Франции, частью создавшихся у нас.
УТИЛЬ
Расскажу еще об одном слове, которое получило сейчас противоположный смысл.
Раздается звонок. Открываю дверь. Тоненькие детские голоса пищат:
- Дедушка, есть ли у вас утиль? Мы утиль собираем! Дайте нам, если еще не выбросили!
Значит, утиль - это то, что выбрасывают! Утиль - ненужный мусор. Так это стали понимать сейчас.
Но не сразу. Еще недавно говорили утильсырье, то есть сырье, которое можно утилизировать. Утилизировать - от латинского utilitas (утилитас) - польза, выгода.
До утиля мы знали утилизацию, утилитарность.
Появилось много слов, рожденных словом утиль: утильбаза, утильзавод, утильщик...
В повести Леонида Леонова "Взятие Великошумска" великолепная сцена танкового боя на шоссе:
"Танк становился на дыбы и опрокидывался на все дерзавшее сопротивляться; он крошил боками, исчезал в грудах утиля и вылезал из-под обломков".
Здесь утиль - обломки.
У Юрия Нагибина в рассказе "Нас было четверо" - о работе пионеров:
"Нам дали три задания: провести подписку на торпедный катер... собрать мешок бумажного утиля на Главном почтамте..."
Еще яснее утиль - "мусор" чувствуется в "Рассказах о книгах" Смирного-Сокольского, где описывается очистка склада от книг:
"Книги-то хорошие... А может быть, все - утиль? Утиль не утиль, но работы действительно много... По виду есть замечательные книги - надо спасать".
Теперь утиль - это новое русское слово, обозначающее мусор, рвань, обломки, но в то же время и что-то полезное...
АРАБСКИЙ ЖИРАФ - ГРАФИН
Рассказывают, что когда один провинциал приехал в Москву и впервые в зоопарке увидел жирафа, то изумленно воскликнул:
- Не может быть!
Было это до революции...