Приключения Тарзана в джунглях

Они быстро продвигались вперед, как вдруг густая туча скрыла солнце. Тарзан ускорил шаг. Теперь он почти летел – то по тропинке, то по наклонной, волнующейся дороге из веток; раскачиваясь, перелетал он с дерева на дерево, как делал это и Туг, только более быстро, так как он не был нагружен такой ношей, какая была у Туга.

Тарзан чувствовал, что они почти настигают жертву, так как запах следов становился все сильнее и сильнее. Вдруг джунгли осветились молнией, и оглушительные раскаты грома, прокатившиеся по небу, отдались в лесу, так что задрожала земля. Потом пошел дождь, – не так, как он идет у нас, в умеренных поясах; это была могучая лавина воды – потоп, когда вода падает не каплями, а струями, на склонившихся лесных гигантов и на перепуганных животных, ищущих крова.

И дождь сделал то, что предвидел Тарзан: он смыл следы жертвы с лица земли. Ливень шел с полчаса, потом показалось солнце, убравшее лес миллионами сверкающих драгоценных камней. Но сегодня человек-обезьяна, обычно такой внимательный к переменчивым чудесам джунглей, не замечал их. Тот факт, что след Тики и ее преследователя был уничтожен, поглощал все его мысли.

Даже на деревьях существуют хорошо протоптанные тропинки, так же, как на земле; только на деревьях они более разветвляются и перекрещиваются, потому что здесь дорога более открыта, чем среди густого кустарника на поверхности земли. По одной такой тропинке Тарзан и Тог пошли после того, как прекратился дождь, так как человек-обезьяна знал, что вор неизбежно должен был избрать именно эту дорогу; но, дойдя до разветвления, они стали в тупик. И Тарзан обнюхивал каждую ветку, каждый лист, который мог быть задет убегающей обезьяной.

Он обнюхал ствол дерева и зорко искал на коре какого-нибудь знака, по которому можно было бы определить, какой путь избрала жертва. Это была кропотливая работа, и Тарзан знал, что самец чужого племени постоянно удаляется от них, выигрывая драгоценные минуты, и, пожалуй, придет в безопасное место прежде, чем они настигнут его.

Сначала Тарзан пошел по одной тропинке, потом по другой, применяя все методы, которыми только располагало его удивительное знание джунглей; но не раз он ошибался, так как во всех открытых местах запах был смыт ливнем.

С полчаса путались здесь Тарзан и Тог, но, наконец, на нижней стороне широкого листа чуткий нос Тарзана уловил слабый запах следа Туга в том месте, где лист коснулся волосатого плеча, когда огромная обезьяна пробиралась среди листвы.

Оба снова пошли по тропинке, но дело продвигалось медленно; то там, то тут случались досадные промедления; казалось, что след потерян и найти его вновь невозможно. Мы с вами не увидали бы тут никакого следа, даже еще до дождя, за исключением, может быть, только тех следов, которые были на земле, на тропинке, протоптанной зверями. В таких местах отпечатки огромных ног, похожих на руки, и суставов одной большой лапы были временами достаточно отчетливы для того, чтобы их мог заметить простой смертный. Тарзан видел из этих и других признаков, что обезьяна здесь все еще несла Тику. Глубина отпечатков ее ноги указывала на большую тяжесть, чем тяжесть самого крупного самца, очевидно, они были сделаны под давлением двух тел, Туга и Тики; а тот факт, что только одна рука дотрагивалась до земли, во всяком случае, доказывал, что другая рука прижимала пленницу к волосатому плечу. Тарзан мог проследить, что в защищенных местах происходило перемещение ноши с одного плеча на другое. На это указывало углубление отпечатка ноги с той стороны, где была ноша, и перемещение отпечатков суставов рук с одной стороны тропинки на другую.

Были такие промежутки на тропинке, где обезьяна шла на значительном расстоянии совершенно прямо на своих задних ногах – как ходит человек; но это бывало и с другими взрослыми антропоидами, так как они, не в пример шимпанзе и горилле, ходят без помощи рук так же легко, как и на всех четырех конечностях. Как бы то ни было, подобные указания помогали Тарзану и Тогу установить внешность похитителя. Вместе с его характерным запахом, неизгладимо врезавшимся в их память, они обладали гораздо большими средствами узнать виновника, чем современный сыщик со своими фотографиями и Бертильоновскими измерениями, предназначенными для того, чтобы узнать убежавшего от культурного правосудия преступника.

Но при всем напряжении своих способностей и органов восприятия, оба самца из племени Керчака часто находились в затруднении, по какой тропинке идти, и так замешкались, что к вечеру следующего дня они все еще не догнали беглеца.

Запах теперь чувствовался очень сильно, так как Туг проходил здесь после дождя.