Приключения Тома Бомбадила и другие истории

Фириэль из окна поглядела в три -
нехотя ночь отступала.
Звонкоголосый глашатай зари,
крикнул петух... Светало.
Бледный рассвет проступил из мглы,
птицы, проснувшись, запели,
мутно чернели деревьев стволы,
тихо листы шелестели.

Фириэль у окна стояла, ждала,

покуда не прояснилось —
и вот, наконец, рассеялась мгла,
роса в траве заискрилась.
И дева, тихо ступив за порог,
пошла по росному лугу.
Никто шагов ее слышать не мог —
ни звука на всю округу.

И был в алмазах ее подол,

когда дева к реке сбежала;
встала под ивой, оперлась о ствол,
взглядом поток провожала.
Шумно нырнул зимородок в тиши,
брызги взметнулись искристо,
плавно покачивались камыши
над зарослями стрелолиста.

Огнем горели ее волоса,

и вдруг из-за излуки
услышала дева не то голоса,
не то музыки нежные звуки.
Тихое пенье лилось по реке,
будто бы тронули струны
или же колокол бил вдалеке
чисто, звонко и юно.

Гордый корабль приплыл; снаряжен

был он, как перед походом;
за лебедями безмолвными он
плыл по светлеющим водам.
Там златовласые, в серых плащах
эльфы на веслах сидели;
трое в коронах, с арфой в руках,
песню протяжную пели.

Так и стояли и пели они,

веслам гребцов согласно:
«Как хороши незакатные дни!
Как та страна прекрасна!
Долго там не пожухнут листы,
пастбища не побуреют,
и лепестков не уронят цветы,
и нивы не пожелтеют».

«Да где вы найдете такую красу,

вслед лебедям уплывая?
В чертоге ль заветном, что спрятан в лесу,
бесследном от края до края?
Может быть, лебеди вас за собой
уводят на север, где в скалы
неистово пенный стучится прибой
и чайки кричат одичало?»

«Нет, не к скалам и не в леса,

но в Серую Гавань, где вскоре
поднимем в последний раз паруса
и уйдем на Запад, за Море.
Уйдем налегке мы в далекий поход,
в старинные вотчины наши —
давно нас Древо Белое ждет
и Звезда, которой нет краше.

Прощай, Средьземелье! Пора нам, пора!

Прощайте, смертные пашни!
Мы слышим — колокол бьет с утра
на дальней эльфийской башне!
Солнце тускнеет, не радуя глаз,
листву деревья уронят —
из вотчин далеких кличут нас,
в последнее плаванье гонят».

На воду тихо весла легли,

не слышно боле напева.
«О Фириэль, о Дева Земли!
Послушай, прекрасная дева!
Последнее место осталось у нас —
тебя мы возьмем с собою!
Подумай — ибо недолог твой час,
и здесь не будет покою!»

Сделала дева один только шаг,

видя корабль на стремнине;
только второго не сделать никак —
ноги увязли в глине.
Так — не в реке и не на берегу
стоя, сказала она:
«Уйти отсюда я не могу —
ибо Землей рождена!»

В траве не горели росы огоньки,

бесследно рассеялась дрема,
когда воротилась дева с реки
под крышу темного дома.
Волосы в косу она заплела,
в белый лен облачилась,
спустилась вниз, и взялась за дела,
и до заката трудилась.

За годом год года текут,

как Семи Рек разливы,
солнце светит, облака бегут,
шумят камыши и ивы...
С тех пор на лоне смертных вод
тех кораблей не видали,
и никого теперь не зовет
песня в дальние дали.