Приключения Томека на Черном континенте

В этот момент боцман Новицкий сел на лавку рядом с Томеком. Взглянув на прилежно пишущего мальчика, он спросил:

- Что это ты так прилежно скрипишь пером, браток? Наверное, дневник пишешь, признайся!

Томек поднял голову и прекратил писать.

- А кому нужен мой дневник, кто его будет читать? Просто пишу письмо, - пробурчал он в ответ.

- Наверное, в Варшаву, Карским!

- Нет, не Карским! К ним я послал письмо из Найроби.

- Значит, снова кропишь над письмом к своей милой голубушке из Австралии, - рассмеялся боцман.

- Почему вы называете Салли "голубушкой"?

- А ты мне зубы не заговаривай, браток! Ведь ты ей тоже писал письмо из Найроби!

- Ну и что же, что писал, Салли наверное беспокоится о Динго. И мне надо ее успокоить.

- А пиши себе, пиши, она очень милая голубушка. Ну-ка, что ты там ей нацарапал в своем письме?

- Прочитать вам?

- Читай, браток, только медленно, чтобы я хорошо понял, - согласился боцман, усаживаясь поудобнее. Он набил трубку табаком и, выпуская клубы голубого дыма, внимательно слушал, как Томек читал свое письмо.

- Ну, ну, совсем неплохо! Ты бы и в газету мог написать, - похвалил боцман, когда Томек окончил чтение.

- Вы и в самом деле считаете, что я хорошо написал?

- Здорово! Письмо как стихи.

- Это хорошо, потому что Салли читает мои письма подругам.

- Обещай ей какой-нибудь подарок. Знаешь что? Есть у меня идея. Подари ей шкуру того льва, которого мы вместе с тобой убили.

- Не знаю, можно ли дарить девушке сувенир такого рода!

- Конечно, можно! Она эту шкуру повесит над койкой и как только на нее посмотрит, то сразу же подумает о тебе. Ведь нельзя же ей подарить такой браслет, какой носят женщины масаев. Как бы она выглядела, закованная в тяжелую трубу?

Томек расхохотался и воскликнул:

- У вас в самом деле множество великолепных идей!

- Эх, дружище! Я уже не одно письмо нацарапал своей милой. Привычка тоже кое-что значит! - похвастался боцман.

- Салли совсем не моя "милая", - возразил Томек.

- Ах ты, лицемер! А кого это ты, извиняюсь за выражение, называешь "дорогая Салли"?

- Это только вежливое обращение, применяемое во всех письмах, - защищался мальчик.

- Ну да, человек "обращается" и "обращается", пока не попадает в сети, - смеялся боцман. - Ну, что же, кончай свое письмо!

Томек стал писать, а боцман через его плечо читал про себя:

"Я приготовил тебе сувенир. По совету моего друга и опекуна боцмана Новицкого, я дарю тебе шкуру с убитого нами льва. Ты сможешь повесить ее на стену над своей кроватью. Теперь масаи заняты ее выделкой. После возвращения в Найроби вышлю тебе этот подарок по почте. К сожалению, я уже должен кончать письмо, потому что поезд приближается к Кисуму. Шлю тебе привет от себя и Динго.

Томек Вильмовский"

- Напиши Салли, что я тоже шлю ей привет, - добавил боцман.

- С удовольствием. Она очень обрадуется, - сказал Томек.

Он дописал несколько слов, заклеил письмо и спрятал конверт в карман.

- Через два часа мы будем в Кисуму, - сообщил Вильмовский, входя в купе. - Вы чувствуете дуновение влажного ветра?

- Чего бы стоил нос моряка, который бы не чувствовал близости воды, - ответил боцман.

- Папа, мы из Кисуму сразу же пускаемся в дальнейший путь? - спросил мальчик.

- Да, Томек. Мы должны как можно скорее очутиться в Буганде. В октябре здесь начинается период дождей, тогда ухудшаются условия охоты.

Томек взглянул в окно. Вдоль пути тянулись цепи пологих холмов, поросших высокими, раскидистыми деревьями. Мальчик подумал, что скоро они поедут верхом в Уганду, но впервые с момента высадки в Африке не почувствовал радости. Вернее, его охватила неясная тревога. Он стал думать о том, что их ждет в глубине таинственного материка во время охоты на горилл и окапи. Хантер боялся этой охоты. Обвинять в трусости такого опытного охотника невозможно. Если он первоначально отказался участвовать в охоте на окапи, то лишь потому, что эта охота была связана со значительным риском. Томек вспомнил пигмеев с их отравленными стрелами, каннибалов и ужасных диких горилл, но сразу же отогнал от себя неприятные мысли, так как его оптимистический характер не позволял ему долго думать о неприятных вещах.

"Хантер, несмотря на все, едет с нами, - подумал Томек. - Что значат все пигмеи, каннибалы и обезьяны, раз папа и наши друзья их не боятся! И мне нечего бояться ".

Настроение его сразу же улучшилось. Томек погладил Динго по косматой голове и прошептал:

- Я о тебе помню, дружище. Как только мы сойдем с поезда, наденем защитную одежду против мух цеце, и с нами ничего не случится.