Приключения Торпа и Турпа

— Итак, — сказал он сам себе, — начало положено. Я стал-таки повелителем этого города. Но это только начало. Вскоре я сделаюсь диктатором всей страны, а со временем — и всего мира. Пока эта штука в моих руках, — Картар взял со стола магический жезл, увенчанный зловеще поблескивающим при свечах «Глазом Ягуара», — … да-да, пока эта штука в моих руках, я непобедим! Да поможет мне Марс.

И негодяй снова принялся за составление карт.

Часы на городской ратуше пробили полночь… С последним их ударом в город, никем не замеченные, вошли шестеро: Сопер, с канистрой в лапах, Апельсин и четыре волка — Пузырь, Ябеда и два волка-близнеца Шышли и Мышли.

— Итак, — сказал вполголоса Апельсин, взявший на себя руководство всей операцией, — обрисовываю наши дальнейшие действия. Сопер взлетает вверх и обрабатывает крыши. В это время каждый волк стережет свой угол дома: Пузырь и Ябеда — ближние, Шышли и Мышли — дальние. После того, как первая крыша будет обработана, Мышли и Шышли остаются на местах, а Пузырь и Ябеда перебегают к дальним углам следующего дома. Затем Шышли и Мышли перебегают к ближним, и так далее. Я хожу кругами и наблюдаю за всем сразу. Понятно?

— Понятно, — хором отвечали валки, а Пузырь добавил:

— Только вот ешть — ужаш, как хочетша.

— Потом наешься, — обрезал Апельсин. — Сможешь слопать хоть все канистры, которые попадутся тебе по дороге. А сейчас — за дело. Ну, Сопер, — вперед!

И Сопер взмыл в воздух.

Да!.. Бедному дракончику пришлось изрядно попотеть этой ночью. На каждую крышу уходило не меньше пяти минут, а таких крыш в городе было штук восемьдесят, если не больше. Сопер совсем выбился из сил, да и волки, бегающие от дома к дому, тоже. Один Апельсин, казалось, не знал усталости и командовал вовсю.

Уже рассвело, когда Сопер принялся за последнюю крышу — крышу на доме бургомистра, в котором теперь жил Картар. Он плеснул струйку раскрывача на невидимую пока поверхность, и через миг та радостно блеснула зеркальным алюминием с розоватым оттенком зари. Но у дракончика уже не было сил для торжества, и он рухнул на крышу вместе с канистрой, немедленно захрапев.

— Дело сделано, — важно заметил Апельсин. — Можете отправляться в лес.

— А ты что же? — поинтересовался Ябеда.

— А я попозже вернусь, — ответил Апельсин. — У меня в городе еще кое-какие дела имеются. Ясно?

— Ясно, — ответили хором Пузырь, Ябеда, Шышли и Мышли и затрусили в сторону леса.

Апельсин сладко потянулся, зевнул и ловко вскарабкался по водосточной трубе на крышу, где уже сладко дремал Сопер. Примостившись рядом с ним, Апельсин еще раз потянулся, еще раз зевнул, свернулся черным клубком и тоже закрыл глаза.

А Сопер уже спал, как убитый, шумно сопя, и из его ноздрей валил густой дым, в котором иногда мелькали маленькие искорки огня.

Глава шестнадцатая

— Крух, — сказала жена булочнику, проснувшись утром и глядя в потолок. — Или я все еще сплю, или наша крыша вернулась на место.

— Ты спишь, — ответил булочник, не открывая глаз. — Ты спишь, но так как ты женщина вредная, то одновременно мешаешь спать другим. Мне, например. Немедленно перевернись на другой бок и закрой рот.

— Да проснись же ты! — возмутилась жена, пихая булочника локтем.

— Вот вздорная баба! — выругался Крух и разлепил левый глаз…

Несколько минут он разглядывал новенькую крышу над собой, затем поспешно разлепил второй глаз и радостно вскочил с криком:

— Эге-гей! Вот так чудеса творятся в нашем городе! Век живешь, да не знаешь, до чего здорово свою крышу отыскать!

Булочник мигом одел свой парадный накрахмаленный халат и принялся месить тесто.

— Напечем пирожков славных, угостим мы весь город на славу! — мурлыкал он себе под нос песенку собственного сочинения.

Просто удивительно, как сильно изменился человек за одну ночь! Но это можно понять. Во-первых, крыша нашлась, что уже само по себе радость! Во-вторых, Крух всю ночь провел защищенный от вредного воздействия Марса, что тоже немедля сказалось. Единственное, чем было омрачено столь чудно начавшееся утро — это отсутствие дров. Нечем было даже растопить печку. Можно, конечно, сходить в дровяную лавку к бородатому Чуку, но Крух вспомнил, как тот два дня назад кинул в него поленом из форточки, и идти расхотелось.

И тут неожиданно раздался робкий стук в дверь. На пороге стоял бородатый Чук, держа в руках вязанку дров.

— Вот, понимаешь… — начал Чук, неуклюже извиняясь за позавчерашнее. — Я тебя не сильно ушиб-то? Что-то нашло — прямо не знаю… Я вот дровишек тебе принес… Все же друзья. А, Крух?

— Конечно, друзья! — успокоил его Крух. — Да еще какие друзья! Таких друзей еще поискать надо!

— Ну… — смутился Чук. — Давай, я тебе хоть печку помогу растопить, что ли?..

Они вмиг затопили печку и поставили в нее противни с булочками и пирожками.

— Послушай, Чук, — взмолился вдруг булочник. — Проследи, будь добр, за хлебом, а я только сбегаю к Шампаки, выпрошу у него бутылочку рома. Не из чего делать ромовые бабки!