Приключения Травки

Он поднялся на эскалаторе, вышел на улицу и удивился: Новые дома высились совсем рядом - стоило только перейти площадь, и ты во дворе Новых домов. Это были величавые, стройные семиэтажные дома. Все их окна светились, и сами они были освещены снаружи. Они выделялись на темном небе и были видны отовсюду.

Но это были не те Новые дома, в которых Травка жил с папой и мамой…

К Травке подошел милиционер. Он был в темно-синей шинели с красными кантами. На плечах его рдели красные погоны. На голове была черная барашковая шапка с синим верхом и с золотой кокардой. За спину был закинут синий башлык с красным кантиком, а на груди сияли золотые пуговицы и вился красный шнур. Справа у него висел грозный пистолет в кобуре, а слева висела сумка.

Такой встанет перед самым страшным нарушителем порядка, и нарушитель сразу испугается. Но он стоял перед Травкой, а Травка не испугался ничуть.

Милиционер спросил:

- Ты что здесь делаешь, мальчик? Куда едешь?

- Мне нужно в Новые дома.

Милиционер прикоснулся рукой к своей шапке и вежливо указал:

- Так вот же тебе Новые дома! Площадь перейдешь - и там. Переходи только где указано и при зеленом свете.

- Да это не те Новые дома. Мне нужно Петровский парк, Новые дома.

- А, Петровский парк… Так садись на трамвай. Вот трамвай идет как раз в Петровский парк без пересадки. Деньги-то у тебя есть?

- Есть.

- Ты входи смело через переднюю площадку и садись прямо на детские места. Скажи, что я велел.

Трамвай уже подходил к остановке.

Травка крикнул «Спасибо!» и побежал садиться.

ТРАМВАЙ ИДЕТ В ПАРК

С передней площадки сходило очень много народу. Ждать, пока все сойдут, было рискованно: только сойдет последний пассажир, вагон и тронется. Так часто бывает. А садиться на ходу нельзя - Травка это хорошо знал. Поэтому он побежал к задней площадке.

Здесь толпилось тоже много народу. Но садились далеко не все. Трамвайная кондукторша стояла на задней площадке и объявляла громким голосом:

- Трамвай идет в парк! Трамвай идет в парк!

«Отлично!» - подумал Травка, схватился за поручни и вошел в вагон.

Другим пассажирам, видимо, нужно было не в парк, и поэтому внутри вагона пассажиров оказалось немного. Травка протянул кондукторше тридцать копеек.

- Мальчик, трамвай идет в парк, - предупредила кондукторша.

- А мне и нужно в парк, - сказал Травка.

Сразу было видно, что он разбирается, куда едет. Кондукторша дала ему билет.

Он подошел к передней площадке, где обыкновенно сидят дети. Детей здесь не было. Кто-то из взрослых уступил ему место в самом уголке. Он взобрался на скамейку, стал на колени и начал смотреть в окно.

Громадные дома с сияющими окнами казались волшебными замками. Они уходили в самое небо, в темноту. Но это, конечно, не были дома-великаны высотные здания, как их называют в Москве. Это были просто обычные московские дома в восемь, десять и двенадцать этажей. Травка начал считать этажи в домах, но это оказалось очень трудно: дома проплывали мимо. Жаль, нельзя было ставить заметочки, мимо каких домов уже проехал трамвай. Поэтому из счета ничего не выходило.

Вагон спускался на какую-то большую площадь. В темноте были видны разноцветные огоньки трамваев (у каждого номера свои два цвета), огни светофоров, автобусов и автомобилей. Все это издали было похоже на упавшие на землю огоньки салюта или на пышное украшение новогодней елки, рассыпанное по земле.

Травка вспомнил такой замечательный запах елки, темно-зеленой, с серебряными звездочками, и ему почему-то стало немного грустно. Мама так любит украшать елку! А Новый год с елками уже прошел, дожидаться следующего очень-очень долго.

- Государственный цирк! - объявила кондукторша, и остатки пассажиров стали сходить на остановке.

Травка увидел белое здание, освещенное большими круглыми фонарями. На здании висели большие картины с рисунками львов, прыгающих в горящие кольца, и акробатов, высоко кувыркающихся над натянутой сеткой.

«Хорошо бы побывать в цирке, - подумал Травка, - или хотя бы посмотреть цирковое представление в телевизор. Жаль, мама не позволяет поздно ложиться спать!»

Травка вспомнил Ниночку в телевизоре, ее приветливую улыбку, вспомнил Солнечку, как она его поддразнивала, когда они на плечах ехали на Московскую гору, и сам улыбнулся.

Травке стало больно стоять на коленях. Скамейка оказалась очень твердой. Травка спустил ноги со скамейки и уселся поудобнее.

«…А как мама смешно пела:

Спи, малышка мой курносый,
Баюшки-баю!…

…А у братика Коли есть ученая галка, еще ничему не выученный белоногий котенок Алешка и ежик. Ежик спит чуть ли не с тех пор, как мы переехали в Новые дома. Интересно, проснулся он или все еще спит?

Спят котенок, галка, ежик
Видно, время спать.
Ты ложись скорее тоже
В мягкую кровать!…

Хорошо бы сейчас в мягкую, удобную кроватку!…»

Травка подогнул под себя одну ногу.