Приключения Травки

«Уж не уехал ли он один? — подумал папа про Травку. -Конечно, уехал! Дорогу от станции до дачи Измайловых он ведь знает. Вот и уехал, не дождавшись меня!»

И папа чуть не бегом поспешил на перрон.

— Ваш билет! — обратился к нему контролер, как только он добежал до решетчатой двери перрона. — Не видите разве надпись: «Приготовьте билеты»?

Папа дрожащей рукой протянул контролеру билеты — свой и Травкин.

— Вам на Пролетарскую? — спросил контролер. — Ваш поезд давно ушел.

— А вы не заметили, здесь не проходил мальчик? — спросил папа, стараясь сделать приятное лицо. — Маленький такой, ротик в чернилах… точнее — в чернильном карандаше. Вот его детский билет.

— Здесь много мальчиков проходило, — ответил контролер. — И я, право, не обратил внимания.

Папа осмотрел через решетку весь перрон. Травки не было видно.

«Он, конечно, уехал на поезде, — решил папа. — Нужно скорее отправить телеграмму вдогонку поезду».

Он подошел к окошечку телеграфа. Телеграфистка дала ему синий листок бумаги. Папа написал на нем все, что нужно, заплатил за каждое слово и стал смотреть, как телеграфистка отправляет телеграмму.

Она подошла к маленькому столику, на котором стояло двойное колесо. Внутри колеса, как на катушке, была намотана узкая бумажная лента. Около колеса были круглые металлические коробочки и небольшой аппаратик с деревянной головкой. Телеграфистка взялась за деревянную головку и начала выстукивать: «цик, цик, циик, цик, циик, циик, цик, цик, циик, циик, цик, цик…»

По проволоке, которая протянута на высоких столбах вдоль железной дороги, быстро-быстро побежал невидимый электрический ток. Быстрее поезда, быстрее автомобиля, быстрее самолета, быстрее ветра…

На железнодорожной станции, где сидела другая телеграфистка и стоял такой же телеграфный аппарат, с катушки поползла бумажная лента. На ней стояли черточки и точки. Это электричество, посланное телеграфисткой из Москвы, то прижимало маленькое перышко к ленте, то отпускало его. Прижмет, подержит немного и отпустит — получалось тире. Прижмет только на секундочку — получалась точка.

У телеграфистов своя азбука. Одна точка и одна черточка (.-) обозначают букву «А». Одна черточка и три точки (-…) — букву «Б». И так каждая буква обозначается только черточками и точками.

Телеграфистка, принимавшая телеграмму, стала смотреть на бумажную ленту и писать на бланке вместо телеграфных букв обыкновенные.

Получалось вот что:

«ПО ВСЕМ СТАНЦИЯМ ПОЕЗДОМ ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ СЛУЧАЙНО УЕХАЛ МАЛЬЧИК ВЕРНИТЕ РОДИТЕЛЯМ»

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ТРАВКОЙ

Когда поезд ушел и Травка остался один, он почувствовал беспокойство: а вдруг папа уехал на дачу и оставил его одного? Да нет, быть этого не может! Папа никогда бы так не сделал!

В это время к Травке подошел начальник станции в серебряных погонах и спросил:

— Послушай, мальчик, ты что же, провожал кого-нибудь? Такой маленький — и вдруг один! Вот что значит настоящий пионер!

Для пионера Травка был еще мал. Но он почувствовал себя совсем большим. Он заложил руки в карманы своей лыжной курточки и важно ответил:

— Я не очень маленький. Я средний. Папа говорит, что я старше дома-великана. Шутит, конечно. Он даже взял меня с собой кататься на лыжах. Но только потерялся.

Начальник станции широко раскрыл глаза, поднял кверху брови и наклонился к мальчику. Издали его можно было принять за вопросительный знак.

— Кто потерялся?

— Мой папа.

Начальник станции почему-то улыбнулся, но не обидно, а по-хорошему. Потом он задумчиво помычал: «Мм-мм-мм-мм…»

— Ну, мы сейчас его разыщем, — сказал он наконец, взял Травку за руку и повел через калитку с вывеской, на которой было написано:

Он провел его через несколько комнат и довел до двери с другой вывеской:

Начальник станции смело отворил дверь.

А Травка волей-неволей остановился. Ему приходилось ждать, хоть и не хотелось оставаться одному.

Но начальник обернулся к нему и сказал:

— Ну, иди! Что же ты стал? Иди, не бойся.

— А здесь написано: «Посторонним вход воспрещается».

Начальник станции опять улыбнулся:

— Со мной никто не посторонний. Иди!

Травка вошел в комнату. Там стояли странные машины. Таких Травка раньше никогда не видел. Он хотел спросить у кого-нибудь, зачем они, но все были очень заняты.

То и дело раздавались негромкие звонки и гудки. Железнодорожник в форме распоряжался по телефону:

— Двадцать шестой примите на девятый путь. Маневровый отведите в тупик…

Начальник станции взял телефонную трубку с другого аппарата и приложил ее к уху. Крючок, на котором висела трубка, поднялся, концы проводов в телефонном аппарате соединились, и по ним побежал электрический ток прямо на вокзальную телефонную станцию. Там стояла большая черная доска с крошечными гнездышками. К этим гнездышкам подходили провода всех вокзальных телефонов.

На доске загорелась малюсенькая лампочка. Перед доской сидела телефонистка. На голове у нее был обруч со слуховыми наушниками и черной трубкой, в которую она говорила. Телефонистка увидела горящую лампочку, присоединилась к телефону начальника станции и сказала;

— Центральная.

В ответ она услышала голос начальника станции: