Приключения троих русских и троих англичан. Плавающий город. Священник в 1839 году: [романы]

Перед ленчем несколько пассажиров заключили так называемое пари «на лоцмана», в котором не преминули принять участие любители азартных игр и споров на деньги. Оно выражалось в следующем: когда судно войдет в зону порта, нельзя упустить момент прибытия на борт лоцмана. Для этого надо поделить двадцать четыре часа суток на сорок восемь получасовых отрезков или девяносто шесть по четверти часа, в зависимости от числа участников пари. Каждый из них делает ставку в размере одного доллара, выбирая наугад любой из получасовых или четвертьчасовых промежутков. Тот, кто угадает, в какой отрезок времени лоцман ступит на борт, получит соответственно сорок восемь или девяносто шесть долларов. На первый взгляд, условия довольно сложные: здесь вам не ставки на скачках, это ставки на четверти часа.

Руководить этим предприятием взялся достопочтенный Мак-Олпайн. Ему легко удалось собрать девяносто шесть участников пари, среди которых было несколько женщин и немало заядлых картежников. Я «поплыл по течению» и тоже поставил доллар. Мне досталась шестьдесят четвертая четверть часа. Номер был явно неудачный, и на выигрыш рассчитывать не приходилось. Дело в том, что расчет времени велся от полудня до полудня. Значит, имелись четвертьчасовые отрезки дневного и ночного времени. Последние не в счет, ибо в редчайших случаях морские суда рискуют подходить к причалу в темное время суток, и, следовательно, шансы принять на борт лоцмана в ночные часы практически ничтожны. Я легко утешился.

В тот же день стало известно, что на вечер намечена лекция. Миссионер из штата Юта познакомит собравшихся с мормонизмом. Прекрасный случай проникнуть в тайны Города Всех Святых!

К тому же говорили, что этот мормонский старейшина мистер Хэтч — настоящий оратор, способный убеждать, и лучше его выступление не пропускать. Тема была достойной, и пассажиры вполне благожелательно встретили уведомление о собрании.

В объявлении у двери появились новые данные:

42° 32 с.ш.

51° 50' з.д.

Пройдено по курсу: 254 мили

В три часа пополудни рулевые дали знать о приближении крупного четырехмачтового стимера[371]. Это судно слегка изменило курс, чтобы подойти к «Грейт-Истерну» поближе. Со своей стороны, наш капитан сделал небольшой поворот, так что и мы узнали название встречного корабля. Это оказалась «Атланта», одно из судов, плавающих по маршруту Лондон — Нью-Йорк, с заходом в Брест. Корабль отсалютовал нам, и мы отдали салют. Пройдя контркурсом, он вскоре исчез из виду.

В эту минуту Дин Питфердж не без огорчения сообщил мне, что лекция мистера Хэтча запрещена. Пуританки на борту не могли позволить своим мужьям приобщиться таинствам мормонизма!  

Глава XXI

В четыре часа небо, еще недавно затянутое тучами, начало очищаться. Море успокоилось, и корабль больше не качало. Можно было подумать, что мы находимся на твердой земле. Эта кажущаяся неподвижность «Грейт-Истерна» подала пассажирам идею организовать бега. Даже Эпсомская трасса вряд ли превосходила корабельную, а что касается лошадей, то, за исключением Гладиатора и Бидона, их вполне могли заменить чистокровные шотландцы, которые ценятся весьма высоко. Новость быстро распространилась. Чтобы поглазеть на собравшихся спортсменов, зрители покинули салоны и каюты. Один англичанин, достопочтенный Мак-Карти, был назначен спортивным комиссаром, и тут же выстроились соперники, полдюжина матросов, своего рода кентавры[372], жокеи и лошади одновременно. Всем им предстояло состязаться за Большой приз «Грейт-Истерна».

Беговой дорожкой стало кольцо прогулочных палуб. Участники соревнования должны были пробежать три круга, то есть им предстояло преодолеть около тысячи трехсот метров. Дистанция вполне приличная. Роль трибун выполняли прогулочные площадки, где собрались толпы зрителей, вооруженных подзорными трубами. На этих «трибунах» даже повесили парусину, чтобы защититься от океанских брызг. Дамы в нарядных туалетах собрались в основном на крыше кормовой надстройки. Великолепное зрелище!

Фабиан, капитан Корсикэн, доктор Дин Питфердж и я разместились на носовой площадке. Именно там было огорожено место для взвешивания участников соревнований. Неподалеку от нас находились старт и финиш. Темпераментные британцы не замедлили заключить пари. На кон ставились значительные суммы, естественно, исходя из внешнего вида соперников, а не на основе их достижений, записанных в «племенном журнале». Я не без тревоги заметил, что активнейшее участие в подготовке состязаний принял Гарри Дрейк. Со своим обычным апломбом он что-то обсуждал, о чем-то спорил, делая заявления безапелляционным тоном. К счастью, Фабиан, хотя и поставил несколько фунтов, показался мне индифферентным[373] ко всей этой суете. Он стоял в стороне, на лице тревога, а мысли витали где-то далеко.