Приключения троих русских и троих англичан. Плавающий город. Священник в 1839 году: [романы]

Возвращаясь через главный салон, я был удивлен,, увидев там плотную группу зрителей. Раздавались аплодисменты. Несмотря па тяготы прошедшего дня, «развлечение», как всегда, преподносило собравшимся очередные сюрпризы. Никто и не вспоминал о тяжело раненном, а может быть, и скончавшемся матросе. Праздник был в разгаре. Пассажиры радостно приветствовали красочный дебют труппы «Менестрели»[385] на подмостках «Грейт-Истерна». Говорили, будто эти «менестрели», бродячие артисты, черные или, скорее, темные по происхождению, разъезжают по английским городам и дают импровизированные концерты. Но на этот раз артисты оказались просто-напросто матросами и стюардами, вымазанными ваксой. Они вырядились в лохмотья, украшенные перламутровыми пуговицами, имели при себе бинокли, сделанные из спаренных бутылок, и гитары, изготовленные из кишок, натянутых на рыбий пузырь. Эти смешные молодцы напевали шуточные песенки, исполняли чепуховые импровизации, замешенные на ерунде и каламбурах. Им аплодировали до изнеможения, а они с удвоенной энергией кривлялись и гримасничали. Наконец один «артист», верткий как обезьяна, два раза станцевал джигу, что весьма вдохновило собравшихся.

Тем не менее, какой бы интересной ни была программа «менестрелей», она привлекла далеко не всех пассажиров. Последние расселись за столами в салоне на носу корабля. Там шла большая игра. Победители стремились увеличить свои выигрыши, полученные за время путешествия: побежденные, поскольку времени оставалось мало, пытались переломить судьбу дерзким поведением за столом. В салоне стоял страшный шум. Слышались то голос банкомета, ведущего игру, то проклятия проигравших, то звон золотых монет, то хруст долларовых банкнот. Затем наступила гробовая тишина: чья-то рискованная игра заставила всех замолчать. А когда результат стал известен, шум возобновился с новой силой.

Я почти не общался с завсегдатаями курительного салона. У меня такая игра вызывает ужас. Эта забава не только грубая, но часто болезненная. Человек, заболевший игрой, не просто больной, ему необходима свита. Это еще и порок, невозможный в одиночестве. На пароходе среди вечно ссорящихся и спорящих друг с другом игроков царствовал Гарри Дрейк, окруженный своими верноподданными. В этой теплой компании готовили себя к жизни, полной риска, отправившиеся в Америку авантюристы, искатели счастья. Я избегал контактов со столь шумными людьми.

В тот вечер, проходя мимо салона игроков, я замер, услышав доносившийся оттуда гам. Потому что в этом гаме, к своему величайшему изумлению, я узнал голос Фабиана. Что он там делал? Уж не пошел ли он туда разыскивать своего недруга? Неужели вот-вот разразится катастрофа, которую до сих пор удавалось предотвратить?

Вдруг наступило молчание, и я решительно прошел в дверь. В эту минуту шум возобновился. В салоне, посреди толпы игроков, стоял Фабиан и глядел прямо в лицо Дрейку... Я бросился к Фабиану. Без сомнения, Гарри Дрейк грубо оскорбил его, поскольку Фабиан уже поднял руку, но не успел дать противнику пощечину лишь потому, что внезапно возникший Корсикэн сумел ее перехватить быстрым жестом.

Однако Фабиан, обращаясь к своему недругу, произнес холодным насмешливым голосом:

— Готовы ли вы признать, что получили пощечину?

— Да,— ответил Дрейк,— и вот моя карточка!

Итак, несмотря на наши усилия, встречи двух смертельных врагов избежать не удалось. Оказалось невозможным не допустить их столкновения. Судьба не позволила каждому из них следовать своим курсом. Капитан Корсикэн глядел на меня, и я видел у него в глазах больше горечи, чем волнения.

Фабиан поднял карточку, брошенную Дрейком на стол. Он взял ее за края пальцами, будто боясь запачкаться. Корсикэн побелел. Сердце мое забилось. Наконец Фабиан прочел написанное в карточке и понял, чье имя гам стояло. Из груди его только вырвалось:

— Гарри Дрейк! Это вы! Вы!

— Да, это я и есть, капитан Мак-Элвин! — спокойно ответил соперник Фабиана.

Мы не ошиблись. Если Фабиан до сих пор понятия не имел, что здесь находится Дрейк, то тот был прекрасно осведомлен о присутствии Фабиана на борту «Грейт-Истерна».

Глава XXVII

На следующий день уже на рассвете я бросился искать капитана Корсикана. Он оказался в главном салоне, проведя ночь возле Фабиана. Фабиан по-прежнему находился во власти ужасающего возбуждения, какое охватило его, когда он увидел имя мужа Эллен. Какое тайное предчувствие позволило ему предположить, что Дрейк на борту не один? Неужто до него наконец дошло, что несчастная безумная и есть та самая девушка, образ которой он лелеял в душе столько лет? Корсикэн сообщил мне, что за всю ночь Фабиан не проронил ни единого слова. Капитан был в отчаянии.

— Я вмешался слишком поздно,— пожаловался он.— Прежде чем Фабиан поднял руку на Дрейка, я обязан был дать пощечину этому презренному негодяю.

— И ничего бы не вышло,— заметил я.— Мало того, Гарри Дрейк никогда не позволил бы вам очутиться в той ситуации, при которой вы бы действовали подобным образом. Именно Фабиана он намеревался оскорбить, так что столкновение было неизбежным.