Приключения в капле воды

Движение было плавным, бесшумным и каким-то завораживающим. Сандра едва смогла сбросить с себя вдруг охватившее её оцепенение и отплыть в сторону. В этот момент оползёнь прекратился. Но тут же уголком глаза Сандра заметила движение на правом склоне. Оттуда медленно, как бывает в кино или во сне, вылезал ещё один длинный отросток густеющего на глазах студня. И вот уже вторая широкая лапа протянулась от холма к Сандре. Да и весь холм заметно придвинулся.

«Да что же я тут мешкаю! — вдруг сверкнуло в голове у Сандры. — Ведь он же меня окружает!»

— Пифа! Пифа! Ко мне! — закричала она что было мочи и ринулась вперёд, бешено работая ластами.

— Немедленно назад! — звенел в её ушах резкий папин голос. — Назад! Это очень опасно!

Но Сандра, уже заметив Пифу, продолжала изо всех сил двигаться вперёд. Студенистые склоны справа и слева от неё вставали стенами глубокого каньона. Пифа загнала Эвглену в его дальний угол и не давала ей улизнуть, прыгая то влево, то вправо. Бедный пёсик не замечал, что стена у него над головой начала быстро изгибаться. Схватив таксу за загривок, — та лишь тоненько взвизгнула, Сандра резко развернулась и поплыла обратно. Теперь она заметила, что над её головой, закрывая серебрящийся наверху свод капли, быстро двигается широкий язык студня. Каньон у неё на глазах стремительно превращался в глубокую пещеру. Выход из неё с каждой секундой становился всё уже. Сандра собрала все свои силы и последним рывком проскочила между надвигавшимися на неё стенами. В изнеможении выпустила она притихшую от страха собаку и стала медленно подниматься кверху. Два огромных полупрозрачных языка беззвучно сомкнулись у неё под ногами. Сердце бешено колотилось, мышцы ног болели от усталости. Только теперь Сандра, наконец, поняла, какой страшной опасности подвергалась её жизнь минуту назад.

Внизу, под поверхностью коварного холма, сквозь его стены отчётливо просматривалась небольшая пещерка — всё, что осталось от студенистого каньона. Внутри пещеры, то и дело натыкаясь на стенки, плавала злополучная Эвглена. «Попалась!» — мелькнуло у Сандры в голове. С каждой секундой пещерка становилась всё меньше — буквально таяла на глазах. Эвглена, обложенная со всех сторон напирающими стенами, судорожно задёргалась и замерла. «Вот тебе и кисельные берега!» — с испугом подумала Сандра.

— Видишь, что может случиться с теми, кто не слушается старших и убегает без спроса! — напустилась она на Пифу, совсем как мама, когда та бывает по-настоящему сердита. — А если бы я тебя не нашла вовремя? Не успела вытащить? А если бы мы не проскочили через то ужасное ущелье? Что было бы по-твоему, непослушный пёс? — продолжала она.

Пифа чувствовала себя такой виноватой, что и глаз не смела поднять на хозяйку. Она всё время пыталась ползти на брюхе, прося прощения, хотя в воде ей это никак не удавалось сделать. Глядя на эти судорожные попытки, Сандра, наконец, окончательно пришла в себя и даже попыталась улыбнуться.

— Папа! Кто это хотел нас слопать? — спросила она, окончательно успокоившись.

— Страшный хищник! Амёба Протей! — в его голосе всё ещё звучали тревожные нотки.

— Этот длиннорукий пещерный холм?

— Да. Только амёба может быть очень разной — похожей на холм, на звезду с лучиками или на ежа с толстыми колючками, а то вдруг прикинется плоским блином с неровными краями или корешком с тонкими отростками.

— А какой же она формы на самом деле? — озадаченно спросила Сандра.

— Разной. В общем, амёбообразной, — усмехнулся папа. — Знаешь, почему её прозвали «Протей»?

— Нет! Расскажи! — попросила Сандра. Она взгромоздилась на толстую трубу — водоросль, — посмотрела вниз, на медленно двигавшуюся по дну амёбу — не достанет ли? — и только после этого с наслаждением вытянула уставшие ноги. Пифа растянулась тут же, под рукой.

— В Древней Греции, — начал папа, — родители рассказывали друг другу и своим детям удивительные сказки. Они назывались мифы. Греки верили, что всюду — в морях, реках и океанах, в лесах, в горах и даже в маленьких ручейках и рощицах живут таинственные и могущественные существа бессмертные боги. Они управляют миром, сражаются со страшными чудовищами и вершат судьбы людей. На высокой, недостижимой для человека горе Олимп царствует над миром сам громовержец Зевс, а в глубине моря — его родной брат Посейдон. Много помощников у Посейдона, и среди них вещий старец Протей. Он, как и само море, может менять свой облик. То станет рыбой с колючими шипами, то превратиться в дикого зверя, а то обернётся ужасным чудовищем. Поэтому встретить и распознать Протея очень трудно. Но тому, кто застанет его врасплох, многомудрый старец может открыть тайны будущего. Вот и амёбу, вечно меняющую свой облик, назвали в честь неуловимого Протея. Да и само слово «амёба» на древнегреческом языке означает «изменение».

Во время рассказа Сандра то и дело поглядывала вниз на амёбу то с удивлением, то с опаской.

— А может она, как Протей, превратиться в совсем уже страшное чудище? — спросила она.