Приключения в Кукарекии и на острове Сладкая Отрада

— Наверно, вы не знаете, что наш правитель не выносит повышенных тонов, не говоря уже о сумасбродных идеях об отъезде, — строго, как на суде, произнес главный телохранитель Лев Рыкалыч. — Однако он попытается сохранить свои расположение и любезность по отношению к вам. Он дает вам время на размышление и надеется, что благоразумие оставило вас не навсегда. Вас поместят в домике из пастилы. Можете покинуть его в любое время. Для этого надо будет всего-навсего проесть стенку насквозь. Пока будете жевать, у вас будет время поразмыслить. Должен вас предупредить, что все стены одинаково толстые, так что начинать можете с любой, не ломая себе понапрасну голову.

Доктора Меэрике доставили к хорошеньким домикам из разноцветной пастилы на берегу реки из какао. Раньше она принимала их за симпатичные дачи и только теперь заметила, что окна у них фальшивые. Из одного дома слышалось радостное мяуканье: кошке удалось прогрызть дырку изнутри и теперь она ее расширяла, чтобы протиснуться на волю. Тоже, значит, отсидела свой срок за какую-нибудь провинность.

Доктора Меэрике замуровали в комнате без окон и дверей, Лев Рыкалыч пожелал ей приятного аппетита, построил телохранителей и дал команду двигаться.

«Раз-два!
раз-два!»

считал он, чтобы те не сбились с ноги.

«В глаз — дам!
в глаз — дам!» —

приговаривали грубияны-телохранители, чтобы четче печатать шаг.

«Левой лапой!
правой лапой!» —

выкрикивал Лев Рыкалыч, чтобы было еще понятнее.

И за этими маршевыми заботами ни он, ни телохранители не заметили, что из конфетных зарослей за всем происходящим следили внимательные глаза, от которых не укрылось место заточения доктора Меэрике. Конечно, это был Тельняшкин. Как он сюда попал? Об этом отдельный разговор. Во всяком случае, у него уже созрел план освобождения пленницы.

Носатый и Лопоухий никак не могут объяснить Тельняшкину, чего они от него хотят

Бяка-Задавака так спешил выполнить поручение доктора Меэрике, что всю дорогу буквально бегом бежал. Странным образом ему все отчетливее вспоминалось время, когда он, еще ловкий и подвижный, выступал в труппе кукольного театра, отлично владел своим телом и доставлял ребятишкам минуты истинного наслаждения. Теперь-то бежать ему было куда как трудно, но обида на Шоко-Роко придавала сил.

— Доктор Меэрике, — начал он, не переводя дыхания, — просила вас немедленно скрыться. Правителю наябедничали, что вы собираетесь собственноручно приладить к днищу парусник, то есть, к паруснику днище. С минуты на минуту вас должны схватить!

И в тот же момент на аллее, ведущей ко дворцу, показались два кривляки — Носатый и Лопоухий.

— Скройтесь-ка лучше вы, Бяка-Задавака, — распорядился Тельняшкин. — Предупредите Гава и спрячьтесь вместе с ним в зарослях у шоколадной мельницы — я вас потом разыщу. А с этими болванами я и сам справлюсь.

Бяка-Задавака послушно закивал головой и побежал по боковой дорожке к Комнате Кукол. Тельняшкин же нарочно подошел к деревьям и стал их придирчиво разглядывать, будто выбирал подходящее для ремонта парусника. На самом же деле Тельняшкин хотел на прощание найти дерево с самыми вкусными шоколадными конфетами, и притом без фантика.

Когда, приплясывая и размахивая руками, болваны подошли поближе, Тельняшкин ловко вскарабкался на высокое дерево. Болваны уже издалека наперебой заверещали:

— Сейчас же слезай, чтобы мы тебя схватили! Слышишь? Мы должны тебя схватить! Слезай!

— Ничего не слышу, — невозмутимо ответил Тельняшкин. — Кругом деревья, фантики шелестят, слов не разобрать. Подойдите поближе. Так что вам надо?

Носатый и Лопоухий встали под деревом и задрали головы.

— Слеза-а-а… — но как только Лопоухий открыл рот, туда тотчас же упала конфета. Пока он ее прожевывал, Носатый решил ваять инициативу в свои руки.

— Эй, ты! А ну-ка-а-ам!

И дальше дело никак не трогалось с места. Стоило болванам раскрыть рот, как туда падала конфета.

— Слеаа-ам. Ням-ням-ням.

— Дава-ам. Хрум-хрум-хрум.

Болваны не успевали даже как следует прожевать конфету, как за ней следовала другая.

— Что вы там мямлите? — торопил болванов Тельняшкин. — Что вам приказал ваш досточтимый господин? Может, это срочно, а вы ничего не говорите, только чавкаете.

— Слеза-ам, ням-ням-ням.

— Дава-ам, хрум-хрум-хрум.

Вот и все, что они могли ответить. Наконец, Носатый, весь измочаленный, отошел в сторону, за ним, едва ковыляя, отступил Лопоухий. Икая от избытка сладкого и бранясь друг с другом, они вновь попытались объяснить, что Тельняшкину надо слезть с дерева, потому что им, болванам, приказано взять его под стражу.

Но опять Тельняшкин пожимал плечами и жаловался, что не разобрал ни слова. И опять он приглашал их подойти поближе, под самое дерево, и опять с дерева летели им в рот конфеты одна за другой.

В конце концов Лопоухий так объелся сладкого, что ему стало дурно и глаза его стали круглыми, вот-вот выпрыгнут из орбит. Он посмотрел на Носатого, с ним происходило то же самое.