Приключения в мире «Готики»

Так вот, когда потребление мяса Новым Лагерем превышает его добывание всяческого рода охотниками типа Ретфорда и Дракса, тогда Наемники вместе с Ворами выходят на тропу войны. Пролегает эта тропа аккурат через подземелье, где я в свое время дрался с крысокротами и волками. А наверху там когда-то паслись глорхи. Значит, Блейд божился, что нападений на караваны Старого Лагеря гораздо больше, чем их рейдов. И высказывал мысль, что где-то на севере имеется разбойничья шайка. Имеются также сведения, что ее возглавляет некто Квентин — Вор, в свое время депортированный из Нового Лагеря. Выгнали его за то, что этот паренек не делал различия между своими и чужими, и с одинаковой ловкостью шарил по карманам жителей всех трех лагерей.

Шайка Квентина состояла из точно таких же отморозков, как и он сам. Они нападали на всех без разбору, грабили, убивали тех, кто имел несчастие попадаться им на глаза. Предполагаемая численность предполагаемой шайки составляла десять рыл. Рож. Физиономий. Харь. И, по всей вероятности, я наткнулся именно на них.

— Вылазь! Где ты, Стражник?

— В …де! — объяснил я ему популярным языком.

Затем начал читать заклинание «огненного дождя», о которое можно было сломать язык.

— Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладе вои? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им тули затче?

— Полундра! — завопил грешник, когда на него с неба посыпались огонь и сера. Особенно он был впечатлен серой — не каждый день видишь, как подобно метелице воздух носит ярко-желтые кристаллические хлопья.

Я выбрался из своего укрытия и обнаружил лишь обгоревший труп, к которому даже не хотелось прикасаться в целях мародерства. Мне удалось подкрасться незамеченным к забору и заглянуть внутрь. Нихрена. Вдруг с вышки свесилась голова караульного и недовольно поинтересовалась:

— Ну, чего там, Квака? Снова глорхи?

— Угу! — промычал я, отпрыгивая за забор, — бестии, ногу почти отгрызли… спустись, помоги!

Раздалось недовольное ворчание, затем лестница пронзительно заскрипела — по ней спускались. Караульный был невысоким, но плотным, и громадные кулаки его при ходьбе брякали по ляжкам.

— Где ты, Квака? — тревожно спросил он.

— Да здесь, осел! — простонал я, зажимая собственный рот ладонью, — есть чем ногу пережать?

— Вот, твою мамочку! — выругался караульный, — и что теперь с тобой делать? В Болотный лагерь отправ…

Это он меня увидел. И также узрел арбалет, что светил болтом ему аккурат в пупок.

— Вопросы? — невинно поинтересовался я, — или можно стрелять?

— Можно… эй, погоди! Нельзя! Ты кто такой?

— Солдат анклава и истребитель мутантов! Молись, грязный паратрупер, сейчас я тебя по гармоникам раскатаю!

Странное дело. Даже закаленные в боях солдаты теряют самообладание, когда встречаются со случаем ярко выраженного сумасшествия. В моем случае сумасшествие было выражено настолько ярко, что разбойник повернулся и побежал прочь во все лопатки. Я поймал в прицеле его прыгающие ягодицы, затаил дыхание и нажал на спуск. В тот же миг раздался громкий вопль, в котором от боли было значительно меньше, нежели от обиды.

— В попу раненый джигит далеко не убежит! — сказал я, подходя к лежащему раной вверх бедолаге.

Болт ушел в мягкие ткани практически на три четверти, засел настолько плотно, что кровь почти не сочилась. Жертва моей жестокости тихонько постанывала и материлась.

— На войне, как на войне! — вздохнул я, присаживаясь рядом, — ну, Робин Гуд, рассказывай!

— Иди в жопу! — простонал «Робин Гуд».

— Я уже там! — взявшись за торчавший из тела кусок болта, я слегка его пошевелил. Раненый заскрежетал зубами.

— Ну что, погорячился ты? Давай, сообщай: сколько вас и где, а то спереди еще один воткну — навстречу. Как звать тебя, милый?

— Джордан! — простонал он.

— Хорошее имя, — кивнул я, — баскетбольное. Скажи-ка мне, Джордан, отчего это вашу базу еще не разбомбили к чертовой матери? Сидите под носом у Старого Лагеря и грабите его помаленьку… неужели они такие идиоты, что не смогли вас до сих пор отыскать?

Скрежеща зубами от боли, Джордан мне поведал, что в проходе полным-полно глорхов, а Квентин всегда водил их «на дело» через скалы сверху. Там была одна неприметная тропинка, позволяющая их шайке появляться непосредственно возле заброшенной шахты, атаковать караваны под покровом темноты и после неслышно растворяться в этой же самой темноте. В их логове нынче восемь разбойников: Квентин и остальные головорезы. Двоих я уже снял, так что оставалось шестеро. Вооружены длинными луками и разного рода булавами. У Квентина на поясе болтается моргенштерн[14].