Приключения в приличном обществе

Мы, слуги случая, ждать готовы годами. Как я уже говорил, от первых проблесков задушевной мечты до начала ее воплощения прошло пару лет, прежде чем Провидение и Крупье подбросили кое-что подходящее, а черт убедил этим воспользоваться. И я выпустил из рук синицу, чтобы ухватить журавля.

Но, может, и ни при чем черт. Отсрочки и оттяжки грозили бедой. Я и без участия черта отдавал себе в этом отчет. Чем дальше, тем будет меньше возможностей наполнить реальным содержанием свои мечты. Физическим устранением конкурентов занимались не только мы. И я, как специалист среднего звена, вполне мог стоять на очереди. Не хотелось бы ввязываться в подробности предварительных перипетий (излишняя конкретизация, я боюсь, мне повредит), но для связности сюжета кое-что в общих чертах изложить обязан. Темой, которой я, краснея, коснусь, будет некое преступление.

Финансовое сообщество с неоригинальным названием 'Аллегро' (их по России сотни) в городе Н. (коих десятки) успешно продвигалось в деле присвоения одного небольшого, но перспективного предприятия (мало таких), сохранившего связи со смежниками еще с советских времен. С помощью неоригинальных ухищрений (подкуп, шантаж, запугивание - стандартный набор) неоригинальное 'Аллегро' преуспело весьма. Дело было за вышестоящими инстанциями.

Столичные вельможи были мне отчасти знакомы. Особенно один, собрат по факультету, имевший выход на нужное должностное лицо, от которого и зависело окончательное решение нашего вопроса. Сокурсника, кривыми коридорами сделавшего кой-какую карьеру, в политике и правительстве не пускали, однако, дальше лакейской. Но закремлел, закрепился там. Доверием лица пользовался. Через него и закинули удочку. Москва, осклабясь, дала предварительное добро.

Дальнейшие переговоры происходили без моего участия. Но когда договаривающиеся сошлись на приемлемой для обеих сторон сумме - 'Дима поедет', - решил шеф. Дима - это мое имя из прошлой жизни. Я его и для этой сберег, чтобы отзываться, если окликнут друзья. Для вас это имя, конечно, вымышленное. Не хочу даже намеком выдать себя.

Предварительная сумма составляла около семисот тысяч долларов и затребована была наличными. То, что сумма крупная, но не круглая, немного интриговало меня. Неужели даже при даче взяток торг ведется за каждый цент?

Я и более крупные суммы возил. Был на безусловном доверии у своих благодетелей. Семьсот тысяч. Хватит на век. Работая в их команде, я такие деньги и за тридцать лет не заработаю. Это сколько ж мне будет через тридцать? Шестьдесят пять?

Меня снарядили. Снабдили двумя охранниками. Пристегнули к руке чемодан. Посадили в поезд, который, попыхтев, потянувшись, хрустнув сочленениями, дав прощальный гудок, наконец, тронулся. Удаляясь от станции, поплевывая дымком, посвистывая остающимся, он набирал разбег. Кое-какие действия были предприняты мной заблаговременно. На одной из станций вдоль пути нашего следования, где поезд останавливался лишь по привычке и не более, чем на минуту, я оставил на стоянке купленный на мое новое имя автомобиль. Старенький 'жигуленок' с багажником, набитым канистрами, чтоб не светиться на автозаправках и не терять на них времени зря. Там я и предполагал покинуть вагон, усыпив эскорт, который, кстати, вполне мог усыпить меня самого, приди кому-либо из них в голову моя идея.

Заклинаю вас, неофиты: если рассчитываете на удачу, надо, чтоб и удача могла рассчитывать на вас. А вдруг вы обманете ее ожидания? А посему - хладнокровие, осторожность, тонкий расчет. На нужной станции мне сойти не удалось, ибо мои охранники заснули лишь спустя полчаса после того, как мы ее миновали, и через час после того, как я их отравил. Я не очень переживал, сойдя на следующей: так даже надежней удастся запутать следы.

Сошел, предварительно поменяв облик. То есть, избавившись от представительского костюма и облачившись в потрепанный трикотаж, приняв подобье дачника или туриста. Деньги... Деньги придают жизни устойчивость. Кому-то смысл. Большинство же просто не хочет отстать от других. Деньги я переложил в грязный рюкзак, найденный на обочине, а кейс забросил в кузов какого-то грузовика, следовавшего на юго-восток. Поймал попутку и вернулся на нужную станцию. Светало. Настроение было приподнятое, как в юности, когда уверен, что владеешь блестящим будущим. Форы у меня было восемь часов, и за это время я удалился на пятьсот километров от места описанных событий и от моих друзей, которые, вероятно, уже перебрали в уме все равновозможные направления, в которых меня искать.

Таков, господа, главный герой, или, если кто сочтет, главный злодей этой повести. Фабула которой пока неясна. Как цыпленок, только что проклюнувший скорлупу, не знает, что его ждет за жизнь, так и я не знаю.