Приключения в шхерах

Ошибки быть не могло. У береговых валунов лежал Большой Сундстрем. Он был без сознания!

После того как прошел первый парализующий приступ страха, Дундертак больше не медлил. Он знал, что надо делать, - он хорошо помнил, как лечили тогда мальчишку в Трусе. Опустившись на колени около Сундстрема, Дундертак прежде всего постарался перевернуть его на спину. Потом окоченевшими, неловкими пальцами стал расстегивать овчинный тулуп и куртку и вдруг увидел на голове старого охотника большую кровоточащую рану. Забыв про искусственное дыхание, Дундертак схватил пригоршню снега и стал промывать рану.

Снег таял. Вероятно, холод и помог Сундстрему прийти в себя. Как бы то ни было, он открыл глаза и растерянно оглянулся вокруг. Видно было, что он не может ничего понять. Длинные русые усы печально свисали вниз. В свете луны он казался очень бледным, как тяжелобольной.

Наконец Большой Сундстрем заговорил.

- Это ты, Дундертак? - спросил он слабым голосом, напоминавшим звук надтреснутой трубы.

- Я, конечно, - ответил Дундертак. - Вы ушиблись?

Сундстрем сморщил лоб, мучительно стараясь что-то припомнить. Мысли его не слушались. Но вдруг дубленое лицо старого охотника осветилось широкой улыбкой.

- Вот так фокус! Стыдно сказать, но я и впрямь, кажется, шлепнулся!

Сделав последнее усилие, Сундстрем вдруг окончательно пришел в себя. Он вскочил на ноги, но так стремительно, что чуть опять не свалился.

- Фу-у! Ох!.. - застонал он. - Бедная моя головонька! Все идет кругом.

Дундертак стоял рядом, испуганно глядя на него.

Сундстрем повернулся к нему. Он сделал это совсем медленно, так как боялся теперь быстрых движений, от которых перед глазами начинали мелькать черные круги.

- Выдр видел?

- Ага, - оживился Дундертак. - Видел одну мертвую. Там, на льду.

- А другую?

- Нет, - признался Дундертак. - Другую не видел с тех самых пор, как она вылезла из лунки.

Сундстрем потер лоб. Он так здорово стукнулся, что до сих пор плохо соображал, что к чему. На лице его застыло рассеянное выражение, какое бывает обычно у людей, которые носят очки.

- Что?.. А-а! Значит, ты не видел, чтобы она возвращалась к лунке? Странно. Когда они идут назад, то всегда держатся собственного следа. А эта, должно быть, здорово перепугалась. Ясно. Тогда могло быть, что назад она пошла другим путем. Но могло быть и так, что она осталась где-то тут, на берегу. Придется нам с тобой решить эту задачку. Только не с наскоку!

В это время Дундертак заметил валявшееся в стороне ружье Сундстрема. Он подъехал к нему и поднял.

- Вот ваше ружье.

- Спасибо, - улыбнулся Сундстрем. - По правде сказать, без тебя, дружок, Большому Сундстрему пришлось бы сегодня туго.

- Ерунда! - смутился Дундертак. Ему было очень неловко - ведь он даже не знал толком, что произошло.

Сундстрем занялся ружьем. Это была старая шомпольная двустволка, и, чтобы ее зарядить, требовалось пропасть времени. Забивая пыж и насыпая потом через дуло полную с верхом мерку пороха, Сундстрем принялся рассказывать, что с ним случилось.

- Можешь ты себе представить, каким образом эта старая посудина умудрилась пойти ко дну?

- Нет, - сказал Дундертак, - ничего не знаю. У меня просто не хватило терпения торчать у лунки и следить за выдрой, как вы мне велели. Я и поехал по следу. И наткнулся здесь на вас. Вы лежали без сознания.

- Ну вот, теперь я чувствую, как проясняется, - сказал Сундстрем, постучав костяшками пальцев по лбу. - Теперь я способен рассуждать не хуже любого профессора.

С этими словами он добавил в заряд щепотку дроби, чтобы уж в следующий раз грохнуло как полагается.

- Да, так вот, - начал он, - я уж их, можно сказать, настиг. Выдра ведь животное водяное, и человека на коньках ей не обогнать. Когда я был совсем рядом, та, что побольше - это был самец, - вдруг повернулась и пошла в наступление. У меня, ты знаешь, было в руках ружье. Оно, правда, было не заряжено, но ей все-таки досталось. Даже больше, чем надо. Я ее здорово пристукнул прикладом. Но все это задержало меня на несколько минут. Вторая, не теряя времени, припустила что было сил к берегу. Я тоже не стоял на месте. Разогнался и мигом оказался в ее кильватере. Когда я подлетел, она уже карабкалась на берег. Лед кончился, я споткнулся коньком о землю и грохнулся на валуны, но, когда падал, успел схватить подлюгу за задние лапы. Я слышал, как она зашипела. Мне даже кажется, что она обернулась и цапнула меня за пальцы.

Сундстрем посмотрел на свои большие руки. Вид у них был самый плачевный: все в царапинах, таких длинных и глубоких, будто их ножом сделали. Выдра, защищаясь, поработала на совесть.

Большой Сундстрем продолжал:

- Должно быть, когда я упал, я расшиб голову. Помню только, что все перед глазами завертелось. И я отдал концы. Больше ничего не помню до того самого момента, как ты сел на меня верхом и попытался воскресить. Спроси тогда, как меня зовут, - не смог бы ответить. Ничего себе заспался!..

Вдруг Сундстрем прервал рассказ и, подняв голову, насторожился, вглядываясь и кромешную тьму. Едва заметным движением руки он сделал Дундертаку знак молчать.