Приключения великого герцога мекленбургского Иоганна III (СИ)

Первым делом наведываюсь в Дерпт. От пленных знаю, что у местного воеводы в настоящий момент едва две сотни ратников под началом, в основном немецких наемников. Стража несет свою службу более-менее исправно, однако принимает нас сначала за людей Завадского, а потом уже поздно. Прорвавшись в ворота и подпалив предместья наводим шороху. Пан воевода, на свою беду, узнав что прибыл Завадский отправился к воротам желая, очевидно, крепко облаять негодяя с башни, прежде чем отказаться пустить в город попался нам одним из первых. Делать ему было нечего, и он счел за благо капитулировать. Сильно поживиться не удалось, ибо городская казна была пуста, но какую никакую контрибуцию я все же стряс. Можно было переманить к себе наемных солдат, тем паче что жалованья они уже год не видели, но посмотрев на сих доблестных вояк, я рассудил за благо этого не делать. Подорвав на прощанье пороховой склад, и подпалив городской арсенал, я со своим отрядом отбыл восвояси. Разорив еще несколько мыз и наведя как можно больше шороху, моя банда растворилась в местных лесах и материализовалась уже в районе Нарвы. Увы, мызу Алатскиви я так и не посетил. Разорять почти свою собственность мне разумным не показалось, а наводить на след польскую администрацию не хотелось. Да, да, я и мои люди всячески скрывали кто мы на самом деле, пусть думают что какая-то банда мародеров в конец распоясалась. Рано или поздно конечно это безобразие со мной свяжут, но уж лучше поздно.

Потешив душеньку разбоем я, следуя давно полученным указаниям, направился со всем своим героическим полком в Новгород. Ну да, разбоем, а как еще прикажете назвать мой рейд по тылам противника? Чем я по большому счету лучше покойного Завадского? Разве тем, что насилий мои архаровцы меньше совершили, да рейд был все же по тылам противника, а не своих как у покойного пана.

В Новгород я вступил довольно торжественно. Делагарди по видимому проникся моим титулом и родством с правящей династией и встретил по высшему разряду. Даже колокола звонили, уж и не знаю как он с митрополитом Исидором договорился. Отобедав с дороги, я в сопровождении своих ближников и приставленного ко мне Якобом Делагарди адъютанта отправился осматривать местные достопримечательности. Адъютанта звали Брюс Мак-Кормак, и по происхождению он был шотландцем. Добродушный и рослый здоровяк он с удовольствием посвятил меня в здешние расклады. Руководил городом непосредственно сам Делагарди, однако русская администрация во главе с воеводой князем Одоевским не была распущена. Одоевского трудно было назвать лояльным к шведам, поскольку он все в свое время сделал, чтобы не пустить их в город. И если бы не предательство Бутурлина ему бы это вполне удалось. Впрочем, на прямую конфронтацию князь не шел. Митрополит Исидор также на шведов смотрел косо.

- И что же никто из новгородцев не хочет видеть своим государем Карла Филипа? - Спросил я словоохотливого Мак-Кормака.

- Кто их разберет этих новгородцев!- Засмеялся офицер. - Во всяком случае, они рады ему не больше чем в Шотландии рады Якову Стюарту.

- А это еще что за Маклауд из клана Маклаудов? - вырвалось у меня, когда я заметил шотландца, лежащего почти посреди дороги и очевидно пьяного. Национальная принадлежность было нетрудно угадать по пледу и берету.

- О нет что вы, этот парень не из Маклаудов у их пледов совсем другие цвета. - Тут же отозвался Мак-Кормак. - Я знаю его, это Джон Лермонт, он конный лучник.

- Конный лучник! И где же его лонгбоу?

- Увы, мой добрый герцог, для настоящего лонгбоу нужен тис, а он не растет в здешних местах. У нас в стране вереска он, впрочем, тоже не растет. Поэтому у нас мало хороших лучников, это чертовы англичане торгуют со всем светом и могут закупать тис. Поэтому у них много лучников, хотя лучшие стрелки все же валийцы.

- А это что у него, волынка?

- О да, Джон славно играет на волынке, а еще он слывет бардом и сочиняет баллады!

- Ну, надо же, у вас тут еще и поэты есть! И каков он как поэт?

- Честно говоря, так себе. - Засмеялся адъютант. - Волынщик из него получше будет.

- Это кто тут сомневается в моем поэтическом даре! - Заревел во весь голос некстати проснувшийся Лермонт. - Я вызываю этого негодяя!

Только что беспробудно спавший конный лучник резво выхватил здоровенный клеймор и похоже собирался атаковать. Я как в замедленной съемке вижу, как Кароль вынимает из седельной кобуры пистолет и вдруг в голову молоточком стучит мысль "лермонт", "лермонт". Блин, это же предок Михаила Юрьевича!

- Эй, Кароль отставить! - кричу я и обращаюсь к обиженному до глубины души поэту. - Мой добрый друг, я вовсе не хотел обидеть вас, но уж коли вызов сделан, то я принимаю его. Однако, поскольку вызвали меня, то я имею право на выбор оружия, не так ли?

- Дорогой сэр, вы выглядите как благородный человек, и, очевидно, то что вы сказали справедливо. Склоняюсь перед вашей мудростью! - Пьяно помотав головой, заявил предок великого русского поэта.

- Отлично, коль скоро спор зашел о поэзии, то ее я и выбираю для поединка!

- Н.. не понял...