Приключения Виконта Адриланки

— Очень хорошо, Виконт. И вы пришли спросить, нет ли у меня еще слов, то есть каких-нибудь советов до того, как вы уедете?

— В точности.

— Я благодарю тебя, что эта мысль пришла тебе в голову. Но, тем не менее, мне нечего добавить, так как я учил тебя всему, чему мог, словами, потому что, к сожалению, не мог подать тебе пример, и то, чему ты научился, должно помочь тебе самым лучшим образом. А что с твоими друзьями?

— Я напишу им вечером.

— Очень хорошо. Важно, чтобы мы не пренебрегали нашими друзьями, ибо они наш якорь, и добрый друг сможет удержать тебя в любой шторм, при условии, что мы сами не перережем трос. — Он улыбнулся. — Ты заметил, что жизнь около моря повлияла на мою речь?

— У вас, сэр, ведь было хорошие друзья, не правда ли?

— Да, действительно. Но после катастрофы расстояния стали намного больше, а у нас теперь нет почты, так что можно не знать, что происходит с твоими старыми друзьями, даже если один из них — Сетра Лавоуд.

— Кстати, сэр.

— Ну?

— Как вы думаете, я встречусь с ней?

— Очень вероятно. И если это произойдет, не забудь передать ей мои самые почтительные приветствия.

— Я обязательно сделаю это, сэр.

Какое время они оба молчали, но потом виконт сказал, — Милорд?

— Да, Виконт?

— Вы бы хотели сами поехать, вместо меня?

Кааврен вздохнул. — Увы, я не в состоянии ехать. Виконт, я могу, возможно, поднять мой старый меч, но не в состоянии отразить любой удар. А мои старые кости не разрешают мне сидеть на лошади больше, чем несколько часов. И если эта миссия именно то, что я о ней думаю, тут требуется кто-то, кто…

— Да сэр? Требуется кто-то кто?

Кааврен покачал головой. — Нет, ты должен идти вперед и сделать то, что должен сделать. Вот и все.

— Да сэр. Я не разочарую вас.

— Да, Виконт, я уверен, что не разочаруешь. И ты, конечно, попрощаешься с Графиней, прежде чем уехать?

— Я пойду в ее комнату немедленно после того, как выйду от вас, сэр.

— Хорошо. — Они еще какое время сидели, не произнося ни единого слова; потом Кааврен сказал, — Что ты думаешь о твоем лакее?

— Он нравится мне, сэр, так как не обделен мужеством, а его разговор забавляет меня.

— Не может быть ничего лучше. Ты знаешь, лакей, иногда, может быть почти другом, и я должен сказать тебе, что именно так получилось с моей старой служанкой, Сахри, и я надеюсь, что она счастлива со своим товарищем, чье имя Мика, который служил моему старому другу, Тазендре, о которой я так много рассказывал тебе.

— Я всегда буду заботиться о Ларе, сэр.

Кааврен кивнул, и, с усилием, встал. Пиро сделал то же самое. — Подойди, Виконт, обними меня, а потом иди и попрощайся с твоей матерью.

— Охотно, сэр, — сказал юноша, и обнял своего отца с энтузиазмом и любовью, после чего, с последним нежным поклоном, вернулся в замок. Кааврен, со своей стороны, опять уселся и продолжал глядеть на океан, чтобы никто не мог видеть слезу, заблестевшую в его глазах.

Одиннадцатая Глава Как на герцога Гальстэна, которого читатель возможно помнит как Пэла, были возложены новые обязанности, и некоторые размышления по поводу того, с чем они были связаны и какие последствия этого можно ожидать

Если бы ранним утром следующего дня кто-нибудь смог оглядеть все обширное пространство, которое когда-то было Империей, он, безусловно, заметил бы, что не происходит ничего, достойного упоминания. Будьте уверены, западная половина была все еще во власти самой темной ночи, но даже в той части, на которую мы обратим наше внимание, то есть в поместье Уайткрест в Адриланке, нельзя было рассмотреть почти ничего за исключением следующего: три смутных силуэта, то есть Пиро, Китраан и Лар, пошли в конюшню, проверили свои запасы и снаряжение, как следует укрепили их на вьючной лошади, вскочили на своих животных и медленно поехали на восток.

В некотором смысле на это можно посмотреть как на важнейшее обстоятельство, потому что лавина последующих событий была приведена в движение этим простым отъездом; тем не менее поразительная, хотя и простая, правда состоит в том, что событие, имеющее историческое значение, вовсе не обязано быть интересным; и так как читатель имеет право потребовать, чтобы все в романе было значимо для развития событий и, одновременно, влекло его к себе благодаря своим особым чертам, у писателя нет выбора, как только оставить этих троих медленно идти по своему пути, а самого читателя познакомить с предметами, которые вызовут его симпатию и поразят его воображение.