Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга) (СИ)

Мушкетер еще раз пожал ей руку и выбежал на улицу.

Следующим утром Изабелла вышла из лавки, закутанная в черную абаю с красивыми серебряными кисточками по бокам. Врач - хозяин в последний момент протянул ей бургу – женскую маску с прорезями для глаз, и еще раз предупредил:

-Ради Аллаха, прогуляйтесь только до базара; я разрешаю вам купить что–нибудь для себя из драгоценностей, но обязательно вернитесь обратно до вечерней молитвы. Сбежать из города вы все равно не сможете – кругом безжалостная пустыня! Сколько раз беглые христиане пытались пересечь ее – и столько же раз их высушенные трупы находили в песке, под ковром из скорпионов! И будьте послушной, донья Исабель, ни в коем случае не надменной, падайте ниц, как все! Иначе в наказание вас опустят за ноги в кипящую смолу! И тогда мне не придется помочь вам, вы навсегда останетесь жалким обрубком плоти!

Врач не хотел ее пускать, но ожесточившееся за время рабства Изабелла, ночью обдумав разговор с хозяином хорошенько, заявила ему прямо, что начнет искать смерти, если просидит взаперти еще хоть час. Кроме того, она пойдет одна! Она согласна на сопровождение мальчика- переводчика, но больше она никого не хочет видеть с собой!

Лекарь, знающий людей хорошо, предпочел смирился.

Графиня, вдыхая полной грудью горячий воздух, наполненный в этом квартале запахом шалфея, мускуса и розового масла для притираний, спустилась вниз по широкой улице. За ней топал слуга. Отойдя немного, Изабелла заговорила с ним по-арабски. Она говорила медленно, с трудом вспоминая некоторые слова, но выражаясь правильно.

-Ализа, ты любишь меня?

-Я твой раб! - сказал он, встав на колени. – Приказывай, госпожа.

-Молчи обо всем, что увидишь!

-Пусть хозяин вырежет мне язык, прежде чем Ализа выдаст свою госпожу.

-Я не убегу, не подведу тебя. Но и ты помни свое обещание.

-Ализа клянется Мухаммедом.

Она ласково кивнула и поспешила дальше. Она знала, что нравится ему. Недаром юный переводчик робко таскал ей их кухни самые лакомые кусочки медово-ореховой пастилы и щербета с пряностями, приносил из библиотеки тяжелые фолианты, по сто раз на дню терпеливо повторял особо трудные слова, которые она хотела выучить.

Де Арамисец ждал ее, разговаривая с торговцем лошадьми. Завидев женщину в зеленой маске, затейливо украшенной нитями жемчуга, он распрощался со знакомцем и, как ни в чем не бывало, подошел к ней.

-Де Арамисец, расскажите мне, что с вами было! - прошептала Изабелла жадно. – И эта женщина, что купила вас… Кто она?

Молодой человек улыбнулся ей знакомой мягкой улыбкой. Казалось, он легко приноровился к жизни в чужом городе. Может быть, юность, проведенная в жестоких условиях в семинарии, позволяла ему философски относится к печальным переменам в жизни?

-Тут нечего рассказывать, сударыня. Есть вещи, которые не следует никому знать! Не дай бог, выболтаете как-нибудь что-нибудь лишнее моей супруге, а я, знаете ли, не сторонник полной откровенности супругов друг с другом! Меня больше волнует, где нам найти Джулию?

Изабелла назвала имя покупателя подруги и указала, где, со слов испанского врача, находится дом, где ее содержат.

-Хорошо, - произнес де Арамисец, выпрямляясь. Глаза его засверкали. – Я вас понял очень хорошо. Но осталось прояснить еще один вопрос: где остальные? Кто их… гм… купил?

-Я не знаю! Они еще оставались… когда я… когда меня… И дону де Мендон не удалось узнать, куда делись наши друзья! Ах, сударь, мои мысли так мучают меня! Я так боюсь, если б вы только знали! Мне так страшно!

-По-моему, это слово я слышу от вас всего второй раз в жизни! - кротко сказал он. – Первый раз, если мне не изменяет память, это было в день нашей встречи. Разговор шел о Бастилии, не так ли? В остальных обстоятельствах – и радостных и жутких, - я не видел на вашем милом личике страх. Так что же вас страшит больше - Бастилия или восточный торговец травами? Ответьте мне, прошу вас!

Изабелла невольно задумалась. Увидев, как она нахмурила красивые темные брови, де Арамисец грустно улыбнулся. Она, как все, с легкостью поддалась чарам его бархатного голоса и, слава богу, задумавшись, перестала жалобно причитать.

Они вдвоем, не спеша, прячась в синей тени от домов, двигались по многолюдной улице. Никто и внимания не обращал на богато одетую женщину, ее слугу и раба.

-Я положу на это жизнь, но вызволю ее из плена! И что бы ни случилось со мной, г-жа графиня, клянусь, он умрет! - вдруг вырвалось у де Арамисец. Он не боялся быть услышанным, ибо кругом было очень шумно: разговоры, смех, крики детей, шепот гадалок, лай собак; громкоголосые менялы предлагали свои услуги, уличный заклинатель змей жалобно играл на флейте, зазывалы приглашали в свои роскошные лавки и кофейни, откуда плыли одуряюще сладкие запахи кардамона, шоколада и кофе. Но над всем этим многоголосием царствовал глухой свист кнута над головами несчастных пленников или нерадивых рабов.

Де Арамисец замолчал, посмотрел на сгорбившуюся спутницу и взял ее за руку.

-Он жив, дорогая! – голос его прозвучал уже ласкающее. - Вы не знаете графа де Силлек хорошенько.