Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга) (СИ)

Ослики вместе со знатными всадниками составляли голову каравана. Позади них неторопливо плыли желтые верблюды в сопровождении погонщиков. Позади шла партия рабов. Осликов было много. В седлах сидели женщины, закутанные в светлые одежды до бровей. Рядом с каждой из них шагал мужчина с бурдюком воды и благовониями. Женщины стонали и просили пить почти постоянно. Рабы же, тащившиеся позади, интересовали только надсмотрщиков. Кнут, молчавший в начале дороги, к полудню щелкал теперь беспрерывно - рабы выдыхались от зноя и быстрой ходьбы. Они были предназначены для продажи на тяжелые работы, тогда как женщины - в различные гаремы.

У Изабеллы ломило виски от духоты, но она чувствовала себя гораздо лучше, чем Джулия. Той было по- настоящему плохо. От жары ее не спасали ни бурнус, ни покрывала, ни свежая вода, подносимая постоянно пиратом Нуро. Джулия едва держалась в седле.

С Изабеллой оставался Антонио. Он почти до носа натянул алую с синими полосами чалму, но все равно беспрерывно вытирал лицо рукавом. Его полосатый халат потемнел от пота.

Изабелла тяжело дышала. Горячий воздух неприятно раздражал кожу под покрывалами, песок скрипел на зубах.

-Выпей!- посоветовал ей Антонио, протягивая бурдюк с водой.

-Нет!

-Выпей! Я знаю, ты хочешь пить.

-Нет!

-Почему, черт возьми!? Откуда вдруг подобное упрямство? Пей, иначе пустыня прикончит тебя.

-Что с моими друзьями? – с трудом спросила Изабелла.

-Они далеко от нас, в конце каравана.

-Антонио, отнесите им воды. Иначе я тоже не стану пить.

-Страх лишил тебя рассудка! Буду я поить рабов на продажу! Им дали немного воды перед походом.

-Антонио, отнесите им воды!

Жара не располагала к спорам, поэтому Антонио поглядел на упрямую складку на лбу Изабеллы и не стал спорить. Он развернул коня. Джулия, ехавшая рядом, тоже протянула Антонио свою флягу.

-Отнесите ему, - прошептала она.

-Дьявол тебя возьми! – протянул болтавшейся рядом Нуро, но не сделал движения против, - Антонио, напои тех четверых привилегированных, заодно осмотришь прочих рабов! Если кто не может идти, убей!

Изабелла затряслась от ужаса и поскорее огляделась, чтобы отвлечься. Не будь так немилосердно жарко, она восхищалась бы окружающими ее видами – смертельная пустыня была прекрасна. Неторопливо бредущий караван окружали низкорослый выжженный саксаул, рощицы туранги - разновидности тополя - маленькие, сухие, не дающие ни дюйма тени. Барханы, выглаженные вечерним ветром, были изрисованы следами лап черепах и ажурными цепочками следов жуков.

Из-за зноя и пугающей безжизненности, пустыню часто называют жесткой, но какое великолепие сравнится с желтыми барханами, неподвижными в своей тысячелетней мудрости, да с небом цвета морской волны, чистым и ясным как глаза птиц, купающихся в нем!

«Все земли перед тобой пусты, о пустыня!», - давным-давно воскликнул Саади, и земля эта не изменила своего великолепия до сих пор.

Кругом вздымался только мертвый песок, но Изабелле удалось подсмотреть и агаму на мертвом стволике саксаула - лимонную ящерицу с красивыми черно - синими пятнами. В небе парили орланы, высматривая добычу - песчаную мышку, ежа или путника, погибшего от зноя. Таких жертв после прохождения каравана будет много – тех, кто не мог уже идти, безжалостно бросали на дороге и несчастные умирали, обреченно глядя в следы прошедших перед нимитоварищей по несчастью. Иногда от жары, зноя, укусов маленьких юрких скорпионов и отчаянья навсегда закрывали глаза до трети несчастных!

Антонио вернулся незаметно.

-Что? - спросила Изабелла, едва переводя дыхание.

-Они чувствуют себя сносно!

-Вы дали им воды?

-Да! Теперь пей ты.

Изабелла покорно приняла из его рук воду и с наслаждением ощутила, как драгоценная влага смачивает ей горло. Она раньше никогда не задумывалась, как вкусна простая вода.

-Граф де Силлек просил обратить ваше внимание, на кусты у горизонта - это и есть перекати- поле, о котором вы как- то спросили его в Париже!

У Изабеллы защипало в глазах, и она едва не разрыдалась. О да, она действительно однажды спросила, что же те за таинственные растение, о котором ей рассказывали в Провансе, и Арман…

Что за непостижимая сила таилась в ее муже! Какая удивительная моральная сила, которая восхищала и ранила ее! Они всегда были более откровенны с друг другом, чем другие пары, их связывала душевная связь, но порой этот самый дорогой для Изабеллы человек был для нее загадкой. Он стойко принимал неудачи, сохраняя при этом невозмутимое выражение, хорошо помня о том, что позволительно забыть в жестокие времена, знал, как успокоить и утешить менее стойкие души. И вот сейчас, простая фраза, переданная Антонио, принесла измученной Изабелле если ни душевное спокойствие, то возможность здраво рассуждать, напомнила, что Изабелла не одна, что ее любят, за нее боятся, ее не оставят.