Приключения Желудя

Первым заметил подвох Голубь. Он удивлённо воскликнул:

- Был бел, стал чёрен!

Все, кто хотел посмотреть на Жёлудя через решётку, испачкали себе живот, голову или клюв, так как Жёлудь заранее вымазал решётку тюрьмы сажей.

Жители Дуба вконец расстроились и опустили руки. Только старый Ворон, посоветовавшись с Дубом, полетел к своему мудрому приятелю Филину спросить, что делать с озорником, которому не помогает даже тюрьма.

На другой день ехали мимо корреспонденты и остановились отдохнуть в тени Дуба. Жёлудь глянул на них, потом на себя и загордился:

- А чем я хуже? И я учёный, и на мне берет, да ещё с помпончиком, и я буду путешествовать и записывать.

- Да у тебя под беретом-то ничего нет,- добродушно урезонивал его Дуб.

Жёлудь страшно обиделся. Он показал отцу язык и стал кричать:

- Ты старый болтун, сам ничего не знаешь! Как задумал Жёлудь, так и поступил: свернул трубочкой тетрадь, заложил за ухо перо Воробья, повесил на шею чернильницу Улитки с калиновыми чернилами и пустился в путь. Он шёл, подпрыгивая и распевая во всё горло любимую песню:

Я сегодня

Мал и мелок,

Просто Жёлудь-недомерок.

Завтра стану

Дубом взрослым,

Всех лесов

Владыкой грозным!

Дуб махал сыну ветвями, провожал его заботливым отцовским взглядом и тяжело вздыхал:

- Нехорошо, нехорошо уходить из дому. А Жёлудь прыгал, скакал, пугал придорожных кузнечиков, гонял жуков и всё удалялся и удалялся от дома. Сколько времени он так шёл - трудно сказать. Вначале он считал деревья, что росли вдоль дороги, но очень скоро не хватило пальцев на руках и ногах, и Жёлудь сбился со счёта. Тогда он взобрался на самый высокий стебелёк, чтобы осмотреться. Вокруг не было ни одной живой души, только вдали разгуливала на лугу какая-то странная красноногая птица с белым хвостом.

- Здорово, Гусь! - крикнул, подбежав, озорник.- Будем знакомы: я знаменитый корреспондент самой толстой в мире газеты.

Птица посмотрела на него, склонив голову набок, и застучала клювом:

- Кто-кто-кто ты таков?

- Ко-ко-корреспондент,- передразнил Жёлудь.

- А кто-кто-кто я таков?

- Гусь.

- То-то-тогда здорово, Червяк!

- Ты не только глухой, но и слепой вдобавок,- разозлился на птицу Жёлудь.

- Если я Гусь, то почему бы тебе не быть Червяком? - спокойно ответила птица.

- Не смей оскорблять меня: я сын Дуба!

- Знаю. Но в то же время ты и самый большой невежда, если не можешь отличить Аиста от Гуся. Не хорохорься, я тебя как облупленного знаю. О твоём беспутстве уже все лягушки квакают.

Жёлудь даже не покраснел от этих слов. Он по-прежнему не уступал Аисту:

- На нашем дереве не только птицы, но и Улитка стихами говорит, а ты не умеешь.

- Могу и стихами, - ответил Аист. Немного подумав, он произнёс:

Та-та-та

И тук-тук-тук.

Что ж ты вздор болтаешь,

Друг?

Видно, нет в тебе

Стыда!

Тук-тук-тук

И та-та-та.

Видя, что на вранье далеко не уедешь, Жёлудь хотел было улизнуть, но Аист схватил его за шиворот и сказал:

- Раз уж ты такой любитель стихов, так послушай, что болотные соловьи о тебе квакают.

Жёлудь пытался брыкаться, царапаться, но это не помогло. Аист притащил баловника к ближайшему болоту и, не выпуская из клюва, заставил слушать. Очень скоро двоюродные сестры Куотре хором затянули в его честь такую песню:

Жёлудь - лодырь

И хвастун!

Это видно

За версту.

Хвастунишку

Старый Дуб

На свою

Растит беду.

Однако и это не подействовало на Жёлудя. Он схватил камень и запустил в болото.

- Замолчите, пучеглазые! - крикнул он. - Вот нажалуюсь отцу, тогда узнаете.

Но лягушки не унимались. Они, по-видимому, решили воспеть все подвиги озорника: как он дрался, обижал слабых, не слушался старших и вечно задирал нос. Но и Жёлудь не сдавался: как только где-нибудь раздавались голоса лягушек, он бросал туда несколько камней.

Добрых полчаса шло это сражение. Но лягушек было больше - не долетит еще камень в один конец пруда, как на другом конце уже несколько голосов кричат:

- Ква-ква-ква, засучи-ка рукава!

Жёлудь - и туда камнями!

Но вот уже с другой стороны доносится:

- Квак-квак-квак, криворукий дурак!

Жёлудь - и туда камнем!

А из третьего угла ещё громче хохочут:

- А у Жёлудя, ква-ква, дубовая голова! У драчуна иссякли и силы и терпение, а лягушки так орали, что всё гремело на несколько километров вокруг. А тут ещё откликнулись их родственники из других мест. Такого единодушного отпора озорник никогда не видывал. От злости он заткнул уши и зажмурился.

- Ну что, не нравится? - спросил его красно-ногий.

- Нравится! - ответил нахал. - Отпусти!

- Если ты так и не исправился, придумаем что-нибудь другое, - покачал головой медлительный Аист.

- Не твоё дело! -крикнул Жёлудь. - Отпусти!

Поднял Аист Жёлудя с земли, взмахнул сильными крыльями и взлетел под облака. Скоро у баловника закружилась голова, потемнело в глазах. Он уже больше ничего не видел, не чувствовал. А птица всё несла и несла его вдаль, через леса и горы, через реки и озёра, в невиданное, неслыханное Кривдино государство.

"ЕШЬ-НЕ-ХОЧУ"