Приключения знаменитых книг

Даже если бы мистер Диккенс готовился умереть, а не жениться, он был бы совершенно прав, гордясь сделанной карьерой. Он зарабатывал с тринадцати лет, но поначалу он запечатывал банки с ваксой — сначала промасленной бумажкой, потом синей бумажкой, завязывал бечевкой, подрезал края и приклеивал этикетку. Платили ему за это шесть шиллингов в неделю. В шестнадцать лет он уже работал у адвоката, получал тринадцать шиллингов и шесть пенсов в неделю, а после прибавки — шестнадцать шиллингов. В девятнадцать был репортером и за четыре года дослужился до пяти гиней в неделю. Он начал понемногу писать и после того как с успехом выступил с несколькими короткими вещами в вечернем выпуске все той же газеты, осмелился попросить прибавки. В отличие от многих подобных просьб, эта была удовлетворена. Мистер Диккенс получал теперь семь гиней в неделю — совсем неплохо для бывшего наклейщика этикеток. Кроме того, он стал автором книги. Короткие вещицы, напечатанные в «Вечерней хронике» и других журналах, собраны под названием «Очерки Боза». Диккенс и раньше иногда подписывался в газете именем Боз, хотя вне семьи Диккенсов оно мало что значило. Зато имя иллюстратора говорило о многом. Им был знаменитый художник Крукшенк, друг писателя.

Прошение о прибавке было Диккенсом подано за год до этого в доме 15 по Фернивалз Инн. В начале 1836 года он все еще был занят устройством квартиры. Гостей здесь принимали в «неуютной комнате без ковра», в которой был «стол, два-три стула и несколько книг». Так описал обстановку один из современников Диккенса. Вверив свое достоинство «шаткому стулу», он принялся рассматривать писателя: «Коротко стриженные волосы, одежда бедна, хотя и изысканного покроя. Сменив потертый служебный сюртук на потрепанный синий, он стал у двери, наглухо застегнутый и без воротника, и казался мне олицетворением авантюризма». Биограф Диккенса, его «Босуэлл», Джон Форстер, цитируя придирчивого современника, добавляет, что они с Диккенсом «от души смеялись над этим описанием, в котором едва ли есть одно слово правды. И я, — добавляет Форстер, — привожу его как достойный пример той чепухи, которой и после его смерти писалось более чем достаточно».

Чарлз Диккенс в 1839 г. Художник Д. Маклес

Человечество, однако, должно быть благодарно современнику даже за те крупицы правды, которые содержатся в его рассказе, потому что это единственное сохранившееся описание репортера «Хроники» и его окружения в тот решающий момент его жизни. Примерно в это же самое время в «неуютной комнате без ковра» произошел разговор, который стоило бы запечатлеть с документальной точностью.

Участниками разговора были Диккенс и некий мистер Холл. Уильям Холл — книгоиздатель, партнер Эдварда Чапмена. Обоим было немногим больше тридцати, и издательский опыт их был под стать возрасту. За три месяца до этого разговора они выпустили небольшую книжку под названием «Сатирический ежегодник» с иллюстрациями Роберта Сеймора, одного из известнейших художников той, счастливой для «книжек с картинками», эпохи.

Сеймору было тридцать восемь, т. е. больше, чем издателям, и в полтора раза больше, чем Диккенсу. В том, что в критическую минуту его настойчивыми партнерами оказались совсем молодые люди, и заключалось несчастье Сеймора. Когда человеку за тридцать, то уступать двадцатилетним гораздо труднее, чем в шестьдесят. Два года назад Сеймор поссорился с Гилбертом Абботом Беккетом, двадцатитрехлетним редактором сатирического журнала «Фигаро в Лондоне». Сеймор был самоучкой; свои ранние работы он делал на дереве, потом перешел на медь и получил известность под псевдонимом Шипшенкс — «овечьи ноги». Но Джордж Крукшенк (кривоногий) умел постоять за свое имя. Чтобы их не путали, Сеймору пришлось довольствоваться более скромной славой под своей настоящей фамилией. Работал он с жадностью, что, возможно, ускорило катастрофу. Стоит заметить, что многие из его ранних, но уже вполне зрелых работ оплачивались не меньше чем по полгинеи каждая.

Успех сатирического ежегодника воодушевил обе стороны, и был заключен контракт на «серию гравюр о лондонцах и спорте». Идея принадлежала Сеймору и обсуждалась с Чапменом и Холлом, но дальше обсуждения дело не пошло. Тем временем Сеймор получал новые предложения и, не зная, как с ними поступить, он наконец потребовал от издателей определенного ответа. Было решено гравюры издать, сопроводив их юмористическим текстом. Сеймор согласился, и встал вопрос, кто же будет его напарником. Наконец, вспомнили об авторе очерков в «Хронике». Вот почему мистер Холл пришел в дом 15 по Фернивалз Инн, где жил Диккенс.