Приключения знаменитых первопроходцев. Азия

Известно, что идея этого гигантского сооружения принадлежала императору Цинь Шихуанди[250], в 215 году до христианской эры. Цинь, желая оградить свои владения от набегов чужеземцев и стремясь к тому, чтобы ни одна пядь китайской земли не выходила за пределы этой стены, невероятно усложнил задачу, и без того фантастически трудную из-за грандиозности самого замысла[251]. С огромным трудом удалось преодолеть естественные препятствия, встречавшиеся буквально на каждом шагу. Стена была тем не менее построена согласно приказу Циня и оказалась протяженностью примерно в шестьсот лье, окружив императорские владения, и то карабкалась по склонам гор, то терялась в бездонных расщелинах, преодолевала речные потоки и водопады, вздымалась на свайных основаниях над рытвинами и болотами.

Восхищенный возможностью созерцать этот дивный памятник древности, единственный в своем роде, Пясецкий спешит нарисовать и описать рукой мастера это удивительное чудо.

«Основанием Великой стены служат огромные блоки гранита и красноватого кварцита. Чтобы подняться на нее, пришлось пройти через ворота — а именно, Гуан-Гоу, — открывшие мне доступ в собственно Китай; там имелась лестница, ведущая на верхнюю площадку. Я пошел по ней в северном направлении. Вверху стена оказалась шириной в семь шагов и выложена каменными плитами размером примерно в сорок квадратных сантиметров и толщиной в девять сантиметров.

С северной, то есть внешней, стороны, парапет достигает высоты человеческого роста. С южной — он примерно вдвое ниже. Кое-где плиты отсутствуют, и свободное пространство занято белым, желтым и черным лишайником; местами вся площадка покрыта высокой и густой травой, сквозь которую даже трудно пробиться. Вся эта растительность покрывает и чугунные пушки длиной приблизительно в метр. Некоторые из них по-прежнему стоят в своих амбразурах с северной стороны стены и, возможно, даже веками хранят свои заряды.

Продолжая обход стены все в том же направлении, я обнаружил башню величиной с небольшой дом, с многочисленными соединяющимися между собой помещениями. Там полно строительного мусора, и дикий виноград растет, как в оранжерее.

В некоторых местах потолки обвалились и можно увидеть деревянные балки, прекрасно, кстати, сохранившиеся. Исследуя башню, я пришел к выводу, что она, кроме чисто оборонительных целей, представляет несомненный интерес с архитектурной точки зрения; здесь все скомбинировано просто артистически. Кирпичи над дверями и окнами выложены правильным полукругом; кирпичи в верхней части парапета уложены наискосок; пороги в дверях — гранитные, а их верхняя часть выточена из камня. Имеются здесь и углубления, служащие водостоком; водосточные желоба, которыми они оканчиваются, выполнены в форме ковша; лестницы расположены чрезвычайно продуманно — короче, все свидетельствует о том, что сработано здесь не наспех, а весьма добротно, и рассчитано не только на оборону.

Повсюду, во всяком случае в этом месте, Великая стена имеет одинаковую высоту. Она идет параллельно уровню почвы, на которой покоится; она также поднимается или опускается, и, следовательно, ее поверхность превращается в лестницу с огромной высоты ступеньками. Стоя на башне, я любовался окружающими просторами, погруженными в тишину, уносился мыслями в далекое прошлое, во времена строительства этого сооружения, и представлял себе людской муравейник, копошащийся с кирпичами, гранитными блоками, балками, растворами и т. п. Согласно легенде, на этой стройке было одновременно занято около миллиона человек».

На следующий день путешественник прибыл в Пекин.

Едва пройдя через ворота городской крепостной стены, увенчанной огромным и довольно своеобразным бастионом, он очутился на шумной улице. «Я сразу почувствовал, — пишет он, — как изменился сам воздух. Он здесь чрезвычайно неприятен. Зато что за любопытная картина! Дети, женщины, мужчины, лошади, мулы, ослы — все перемешалось здесь в какую-то массу, суетливую и крикливую; повсюду лавки, торгующие углем, гробами, мясом; кухни прямо на улице, бродячие торговцы, на все голоса и лады расхваливающие свой товар; косматые нищие со скорбными лицами, дохлая лошадь прямо посредине мостовой, верблюды, пережевывающие жвачку; огромный крытый рынок, по которому мы пробираемся верхом: такая картина открылась моему взору».

Но давайте по порядку, пока миссия пробирается к русскому посольству.

«Основанный задолго до нашей эры, Пекин скатился в разряд второстепенных, провинциальных городов после распада царства Цзинь, столицей которого был, опустел, затем отстроился, но стал столицей империи лишь в начале XV века. Название это означает “Северный двор”, в противоположность Нанкину — “Южному двору”. Прежде резиденцией китайских монархов был именно последний; но татары, племена беспокойные и воинственные, предпринимавшие бесконечные набеги на территорию империи, вынудили монархов перенести свой двор в северные провинции, дабы быть в состоянии организовать сопротивление набегам этих кочевых племен.