Приключения знаменитых первопроходцев. Азия

Кёмпфер родился в Лемго (Вестфалия) в 1631 году, был врачом и натуралистом. Страстный путешественник, он в 1683 году назначается секретарем посольства, направленного русскими в Исфахан[279]. Когда его миссия была окончена, Кёмпфер предпочел продолжать путешествовать вместо того, чтобы вернуться в Германию, в то время воевавшую с Людовиком XIV, настолько велик был его ужас перед этим массовым убийством.

Из Персии он направился в Персидский залив, где находился голландский флот, и стал его первым хирургом. Вместе с флотом он обошел берега Благословенной Аравии, Малабара, Цейлона, Бенгалии, Суматры и в 1689 году добрался до Батавии.

Назначенный врачом фактории Десима, он дважды сопровождал в Эдо голландское торговое посольство. Он завязал отношения с несколькими образованными японцами, и благодаря этому обстоятельству мы получили документальные свидетельства о японских нравах того времени.

Затем Кёмпфер вернулся на родину, женился и, как рассказывает один из его племянников, в собственном доме подвергался таким ураганам, каких он не видел и у японских берегов, что в конце концов и свело его в могилу.

Число людей, посещающих эту страну, пишет Кёмпфер в своем повествовании, просто невероятно. Край этот населен чрезвычайно. Князья-вассалы обязаны в определенный период являться к императору в сопровождении многочисленной свиты, бесконечные шествия паломников и весьма развитые торговые связи делают движение на дорогах довольно интенсивным. Главная дорога, например, гораздо многолюднее центральных улиц многих европейских городов. Дело в том, что создание путей сообщения восходит здесь к гораздо более раннему периоду. В японских анналах встречается упоминание о строительстве почтовых дорог в различных провинциях империи, относящееся к 259 году нашей эры. В VIII веке основная сеть начинает разветвляться. С тех пор крупные города уже были связаны дорогами. Строители выравнивали дорожное полотно и укладывали на его поверхности камни и измельченные валуны в несколько дюймов толщиной, а затем присыпали песком. Уход за дорогами не представляет труда, поскольку экипажей в Японии нет, а все перевозки осуществляются с помощью лошадей или людей. Дороги обсажены елями, кипарисами, туей. Отсчет расстояния ведется от центральной точки, моста Ниппубо, в Эдо. Холмики, межевые столбы отмечают расстояния, а на придорожных столбах указаны направление, названия провинций, ближайшие города. Кроме того, дорожные карты, книги-путеводители с планами, указателями расстояний, стоимости лошадей и носильщиков, адресами почт, сведениями о местах паломничества, метеоданные, хронологические сведения, таблица мер и весов и даже солнечные часы из бумаги, которые можно легко разложить и собрать, значительно облегчают путешествия. И, дополняя эту великолепную дорожную систему, вдоль дорог расположены почтовые отделения.

Есть здесь и крупные города, торговые, ведущие довольно активную деловую жизнь, с довольно многочисленным населением. Меако[280], резиденция императора, главы духовной власти, насчитывал тогда 477 500 жителей и более 52 000 священнослужителей. Эдо, резиденция императора, главы светской власти, был больше Меако, но застроен менее продуманно.

Голландское посольство отправилось в Эдо в паланкинах. Скука и однообразие путешествия, пишет Кёмпфер, были вознаграждены вежливым и внимательным отношением со стороны коренных жителей. По прибытии в город посольство было помещено в гостиницу, откуда уже не могло выйти, но имело право принимать многочисленных японских визитеров, являвшихся то для того, чтобы получить сведения, касающиеся европейской науки, то чтобы вручить богатые подарки и получить взамен какие-нибудь европейские безделушки, до которых они были очень охочи. Затем явились императорские чиновники, дабы препроводить представителей посольства во дворец. Император, императрица и высшие сановники находились за тростниковыми ширмами.

Аудиенция началась с того, что все посольство распростерлось ниц перед императорским жалюзи. Голландцы сначала упали на четвереньки, а затем, в том же положении, отползли назад. Кроме того, они должны были дать представление, в котором нашли бы отражение нравы и обычаи Европы. Кёмпфер рассказывает, что он ходил, прыгал, танцевал, пел по-немецки, натянул плащ, надел шляпу, раскланивался, обменивался любезностями, затем ругался со своими коллегами и закончил тем, что изобразил пьяного.

После этой смешной и крайне унизительной церемонии голландским представителям было дозволено обсудить некоторые торговые вопросы и осмотреть часть города. Перед отъездом из Эдо правительство вручило им меморандум, не менявшийся на протяжении века, где говорилось, что Япония прекращает всякие отношения с Голландией, если та будет поддерживать их с Португалией.

Что за добровольное унижение из-за страсти к наживе!