Приключения знаменитых первопроходцев. Азия

В результате этой операции цены на несколько дней взлетели вверх, но затем, в связи с поступлением новых партий товара из внутренних районов страны, упали даже еще ниже.

Короче говоря, сейчас как торговля шелком, так и шелководство пребывают в глубочайшем упадке. Какие сверхусилия понадобятся для того, чтобы вывести оба производства из застоя и вернуть к жизни, неизвестно. Но нашему правительству, нашим государственным деятелям тоже следовало бы поразмыслить над этим вопросом…

Из всего вышесказанного становится ясно, насколько полно и с какой большой пользой смог использовать время своего пребывания в Японии господин Дюбар, несмотря на все сложности жизни на борту корабля и на многочисленные профессиональные обязанности. Похоже, ни одна мелочь не ускользнула от его пытливого взгляда; этот жадный до впечатлений, непредвзятый, искренний и невероятно наблюдательный человек все видел, все подмечал, все запоминал, не оставляя без внимания самых мелких деталей частной жизни японцев, и при этом он отдавал дань уважения как истории, так и искусству Страны восходящего солнца, причем судил он о данных предметах с основательностью истинного знатока.

Вот почему отчет господина Дюбара получился столь обширным и почему я позволил себе приводить столь длинные цитаты из этого весьма поучительного, всеобъемлющего и в то же время написанного простым и чрезвычайно доступным языком труда.

Вот еще несколько примеров точных зарисовок живописных картин жизни Японии.

Однажды, во время захода в порт Нагасаки на несколько часов для пополнения запасов угля, господин Дюбар оказался счастливым свидетелем празднества, посвященного бумажным змеям. Вот как он его описывает:

«…Нагасаки является, пожалуй, одним из самых живописных городов Японии. Когда корабль приближается к городу с моря, взору моряка открывается чудеснейший, очаровательнейший вид расположенных амфитеатром по склонам холмов лабиринтов улочек, образующих нечто вроде круглой чаши.

Улочки Нагасаки, такие же чистенькие и ухоженные, как и улочки всех японских городов, показались мне гораздо более оживленными, чем улицы Эдо или Иокогамы. Вообще улицы японских городов узки, почти всегда вымощенны, но не камнем, щебнем или плитами, как в Европе, а деревянными брусками или просто досками. Когда я прохожу по таким улицам, мне почему-то всегда кажется, что я блуждаю по бесконечным галереям и переходам какого-то восточного караван-сарая.

Покружив по лабиринту улиц Нагасаки, я оказывался то у подъема, ведущего в гору, на улицу, расположенную выше по склону холма, чем та, на которой я находился, то у ступеней храма или пагоды. В одном из самых знаменитых и модных заведений под названием “ядоя”[298] мы собирались провести остаток дня, после того как сделаем кое-какие покупки.

Когда мы оказались в ядоя, то обнаружили, что перед нами открылся восхитительнейший вид на город и его окрестности, где царило необычное для тихих и степенных японцев оживление: все улицы и дороги, ведущие на холмы, были запружены зеваками, а на вершинах холмов расположились группки суетливо машущих руками, подпрыгивающих, кричащих человечков. И в самом деле, в городе творилось что-то невероятное!

Все разъяснилось очень быстро: в Нагасаки пришел праздник бумажных змеев!

В Японии все ведь не как у нас, там этой игрушкой забавляются не только непоседливые ребятишки, а и вполне взрослые мужчины. Торговцы закрывают свои лавчонки, ремесленники — мастерские, и все серьезные, почтенные люди, позабыв на несколько часов про всю свою важность и степенность, собираются в компании и отправляются потягаться в силе, ловкости и умении быстро-быстро перебирать веревочку, то отпуская ее, то натягивая до предела.

Ах, как же занятно было наблюдать за этими большими детьми, с ребяческими улыбками на лицах, тащившими свои летательные аппараты! А впереди или позади главного героя еще шествовал либо друг, либо сын, либо слуга, несший в необъятной корзине несколько тысяч метров бечевки!

Нигде я не видел столь искусно сделанных бумажных змеев! Они были такие большие, такие легкие, столь послушные, даже кокетливые!

Самые утонченные любители сей японской забавы прикрепляют к своим игрушкам нечто вроде трещоток, которые под воздействием ветра издают громкие, пронзительные звуки.

И как же много парило над городом змеев! Небо было закрыто облаками из раскрашенной бумаги, само солнце, казалось, померкло. Огромная туча, издающая треск, похожий на стрекот миллионов цикад, нависла над городом.

Как нам сказали, подобным развлечением люди предаются обычно в течение нескольких дней. Мы являемся, оказывается, свидетелями заключительного торжества. Уже завтра все змеи будут аккуратно сложены и убраны до следующего года. А сегодня жители города веселятся от души, и продлится народное гуляние до полуночи…»