Приключения знаменитых первопроходцев. Океания

После коротких стоянок у Гибралтара и у Тенерифе корвет прибыл в гавань Рио-де-Жанейро. От берегов Бразилии, где начались научные наблюдения, до самого мыса Доброй Надежды не произошло ничего примечательного. «Урания» встала на якорь у знаменитого мыса 7 марта, а уже 19 июля прибыла к берегам Реюньона. Затем корабль направился к заливу Морских собак (залив Шарк) в Австралии, расположенному на 111° восточной долготы и 24°40′ южной широты[203]. И за все время пути не было никаких особенных происшествий.

Во время стоянки у берегов Новой Голландии, как называли эту часть Австралии в то время, не было сделано сколько-нибудь значительных научных открытий в животном и растительном мире, так как аборигены вели себя очень недоверчиво и были настроены враждебно. Без сожаления распрощались члены экспедиции с этими негостеприимными краями, после чего корвет взял курс на Тимор и бросил якорь на рейде Купанга[204] 9 октября.

Португальские власти оказали французским морякам исключительно теплый прием, и вплоть до 23 октября ученые и офицеры с огромным рвением занимались научными изысканиями и наблюдениями, хотя температура воздуха доходила до 35° Цельсия в тени.

Столь ревностные занятия наукой не прошли даром и повредили здоровью многих членов экспедиции, так как вызвали ослабление организма, за которым последовала дизентерия, вынудившая капитана поскорее покинуть эту гостеприимную землю, обладавшую, однако, нездоровым и опасным климатом.

Покинув Купанг, члены экспедиции занялись гидрографической съемкой пролива Омбай[205]. Затем корвет проследовал к проливу Буру[206], прошел мимо острова Писанг[207] и 16 декабря бросил якорь у острова Равак. Здесь натуралисты нашли столь пышную растительность, что пришли в восторг. Среди мощных, великолепных деревьев встречались баррингтонии[208], чьи стволы всегда были наклонены в сторону моря, смоковницы, мангровые деревья, казуарины с прямыми негнущимися стволами, напоминавшие каменные колонны, такамахаки (бальзамические тополя) обхватом около семи метров, синометры[209], странные деревья с золотистыми плодами и пурпурно-красными цветами, пальмы, мускатные деревья, ямбозы (вид мирта) и бананы.

Напротив, фауна оказалась здесь очень бедной и была представлена лишь кускусами да дикими собаками овчарками. Из птиц здесь встречались невиданные калао[210] с огромными клювами, попугаи, голуби, горлицы, большие зимородки.

Но если природа этого острова была прекрасна, то человек, населяющий эти места, — ужасен.

«Плоский лоб, — писал о туземцах Оде-Пельон, — выпуклый, шишковатый череп, лицевой угол[211] в 75°, большой рот, маленькие, глубоко посаженные глаза, выступающие скулы, толстый мясистый нос, приплюснутый на конце и нависающий над верхней губой, редкая борода (особенность, уже отмеченная у обитателей этого региона), плечи средней ширины, огромный живот, тонкие нижние конечности — таковы отличительные признаки этого народа (папуасов). Волосы и прически у них очень разнообразны; чаще всего это пышная грива, не менее восьми дюймов толщиной, вьющихся от природы волос, шерстистых или лоснящихся; тщательно причесанные, закрученные, приподнятые со всех сторон кверху, к тому же скрепленные какой-то жирной смазкой, они образуют вокруг головы почти правильную сферу. Часто папуасы втыкают в волосы большой длинный деревянный гребень с пятью-шестью зубцами, который служит скорее для украшения прически, а не для придания ей большей прочности.

Этих несчастных буквально пожирает проказа, причем поражена ею десятая часть населения. На телах у них видны отвратительные язвы и раны, у некоторых члены искривлены и изуродованы болезнью, а у некоторых отсутствуют пальцы на руках и ногах.

Туземцы обитают в жилищах, построенных на сваях, будь это на суше или даже на море, вблизи берега. Состоят эти дома из длинных и толстых свай, вбитых в землю, к которым при помощи сделанных из коры деревьев веревок крепятся поперечные бревна, а уже на них настлан пол из переплетенных и хорошо подогнанных друг к другу жилок пальмовых листьев. Те же пальмовые листья, искусно переплетенные и составляющие нечто отдаленно напоминающее черепицу, образуют крышу жилища, имеющего только одну дверь. Если эти хижины построены над водой, то они соединяются с берегом чем-то вроде мостков на козлах, съемный настил которых может быть быстро убран. Дом обычно бывает со всех сторон окружен подобием балкона с перилами.

Эти обездоленные, несчастные люди, однако, очень изобретательны: они искусно мастерят различные рыболовные снасти, прекрасно обрабатывают дерево, делают красивые глиняные горшки при помощи гончарного круга, кладут печи, чтобы печь лепешки из саго[212], плетут циновки, ковры, корзины и создают статуи идолов».