Прикоснись ко мне нежно

– Деньги дают новые возможности, – ответила Брина, любуясь видом из окна.

– Да, но они не могут остановить время. Тебе отведен определенный срок, и когда он подходит к концу, деньги не предотвратят болезни и смерть. Я могу позволить себе лучшее медицинское обслуживание, но это ничего не гарантирует.

Она резко обернулась, похолодев.

– Ты же не болен, нет?

– Я? – Томас помотал головой. – Нет.

– А о ком ты говоришь?

– Ни о ком.

Брина ему не поверила, но догадаться о том, кого он имеет в виду, было не так уж сложно.

– Ты никогда не умел лгать. Ты упоминал о том, что у твоего деда проблемы со здоровьем. Что с ним?

– Он уже старый. – Белая вспышка за окном осветила лицо Томаса. – Последние несколько лет у него плохо с сердцем. Иногда, когда я навещаю его, у него синеют губы. Боже, это меня пугает. Он просто глотает таблетку, и она заводит его сердце. Я водил его к лучшим специалистам в стране, но он уже старый, и никто ничего не может сделать.

– Мне жаль, Томас. – Брина взяла его за руку и сжала ее.

– Мне тоже. – Он посмотрел на нее, поднеся бокал к губам. – Я никому раньше не говорил о том, как это меня пугает. Не знаю, зачем сказал тебе.

– Я рада, что ты это сделал.

Его большой палец погладил тыльную сторону ее ладони. Еще одна вспышка, сопровождаемая грохотом, раздалась за окном. Взгляд Томаса переместился с шеи Брины на ее футболку.

– Насколько рада? – спросил он, когда вспышка угасла и они снова погрузились во тьму.

Брина рассмеялась, хоть волосы у нее и встали дыбом.

– Не настолько, чтобы выпрыгивать из одежды.

Томас поднес ее руку к губам и поцеловал.

– А что нужно сделать, чтобы ты выпрыгнула из нее? – Кончик его языка коснулся ее кожи между пальцев, и по ее руке пробежали мурашки.

– Не думаю, что выпрыгивать из одежды – это хорошая идея.

– Почему? Днем ты была не против. – Томас перевернул ее руку и поцеловал, прильнув губами к центру ладони.

– Это была ошибка. Ты сам сказал. Мы просто увлеклись. – Брина едва сдержала дрожь, когда почувствовала теплое дыхание Томаса на своей ладони. – Нам стоит просто забыть об этом.

– Ты сможешь об этом забыть?

– Попробую. А ты?

– Нет, – ответил Томас, целуя ее руку и приближаясь к запястью. – У тебя пульс зашкаливает.

Брина поджала пальцы, почувствовав очередной поцелуй.

– Томас?

– М-м?

– Я серьезно. Мне не кажется, что это хорошая мысль.

– Просто скажи мне, когда я должен остановиться, – ответил Томас, коснувшись губами кожи над ее запястьем.

На этот раз Брина не смогла унять дрожь удовольствия. Она чувствовала, как пульсирует кровь у нее в жилах. От прикосновений его влажных губ у нее щемило в груди и стало тепло между ног. Ее соски уперлись в ставший тесным лифчик. Брина подумала, что нужно немедленно потребовать, чтобы Томас остановился, пока его губы опять не добрались до ее груди. Но потом снова раздался грохот, ночь осветили цвета финального залпа, и она увидела лицо Томаса. Брина глядела в его глаза, в которых отражались золотые и белые вспышки фейерверка. Он смотрел на нее поверх запястья, и его взгляд горел ярче, чем огни в ночном небе. Он хотел ее. Хотел так же сильно, как и она его. И глядя ему в глаза, Брина уже не могла вспомнить, почему секс с Томасом – это неудачная мысль.

Она поднесла бокал к губам и осушила его.

– Почему ты бросил меня сегодня и пошел кататься с Холли?

– Я просто захотел покататься на лыжах, – прошептал Томас, щекоча ее кожу своим дыханием. – А Холли была там. И я не бросил тебя, а лишь высадил у отеля, чтобы подумать.

– О чем?

– О тебе, – ответил Томас, наконец отрываясь от ее запястья, а затем осушил свой бокал.

Брина не знала, можно ли ему верить, но ей бы очень этого хотелось.

– И до чего же ты додумался?

– Я хочу тебя, Брина. Хотел всегда, всю свою жизнь. Сейчас, возможно, мое желание стало еще сильнее. Ты прекрасна, и с тобой так же весело, как и раньше. – Он взял ее бокал и бросил его вместе со своим, и они беззвучно приземлились на ковер. – Я знаю, почему хочу тебя, и могу с уверенностью сказать, почему ты хочешь меня.

Он не мог говорить серьезно.

– Когда я вчера вошла в зал, я решила, что какая-то девушка наняла себе манекенщика для эскорта. – Брина могла видеть лишь очертания его лица в бледном свете молодой луны, и, кажется, он нахмурил брови. – Потом Карен сказала мне, что это ты, и я обрадовалась. Не только потому, что ты выглядел как парень, которому стоит все время ходить в одних трусах, но и потому, что наши отношения испортились к окончанию школы, и мне всегда было стыдно из-за того, что произошло…

– А что произошло? – спросил Томас, отпустив ее руку.

– Ты знаешь.

– Думаю, да. Но почему бы тебе не сказать мне об этом?

Брина скрестила руки на груди и выдохнула.

– Ты помнишь, как это было. Как я всегда хотела есть в школьной столовой за большим столом, хотела быть популярной. Я думала, если я нравлюсь Марку, то во мне есть что-то особенное. – Она опустила взгляд. – Что я не Жевун Макконнелл, костлявая девочка, которой мама шьет одежду.

Томас приподнял ее голову за подбородок, встретившись с Бриной взглядом.

– Мне нравилась Жевун Макконнелл.

– Я знаю. Но мне нет.