Прикоснись ко мне (СИ)

А меня пугал, каждый раз, когда я оставалась наедине, я думала, что было бы, позволь я ему себя изнасиловать. И всегда ответ был один и тот же: я не знала. Я ничего не знала и не могла утверждать на сто процентов, что осталась бы цела.

И да, я все же считаю это самообороной, ведь я защищала себя и свою честь. И вот этой мысли стало так смешно, что я расхохоталась на всю столовую.

Я так сильно смеялась, что на меня оглядывались люди, а мне внезапно стало плохо. Голова закружилась, я пыталась встать и взять поднос, но я упала под стол, поднос с грохотом ударился о пол.

Я почувствовала сильный холод, я дрожала, стучала зубами, мне было так холодно, словно меня засунули в морозильную камеру.

— У нее губы синие! — кричал кто-то, но я не понимала.

Я видела перед собой лишь тень того парня.

— Сделайте что-то, у нее кровь из носа! Зовите медика, она бредит! — снова крики, моя голова словно распухла.

— Мне больно, больно очень! Отпустите меня! Уйдите! — я пыталась вырваться из цепкой хватки, но все было тщетно.

Меня словно засасывало куда-то, мне было трудно дышать, помещение стало узким, я чувствовала влагу на своем лице. Мне было очень холодно.

— Подержите ее, я должна поставить ей укол, она может умереть! — прокричал кто-то над моим ухом.

Внезапно все прекратилось и наступила чернота.

Меня передернуло от этих воспоминаний. Самое худшее уже позади, и мне уже все равно. Я с мамой добралась до здания суда, где нас уже ждали. Мы прошли проверку у охраны, поднялись в наш кабинет, где должно пройти заседания. Здесь уже находились Алина с Юлей, Илья, бывшая жена Игоря, мой отец со своим семейством. Интересно, что они тут забыли?

— Всем встать, Суд идет! — произнесла секретарь заседания, мы встали.

Пока судья читал дело на Игоря, я смотрела на него. Он сидел за решеткой в наручниках. Все так же гладко выбрит, без бороды. Рядом с ним стоял мужчина с ружьем: он под стражей. Слепцов смотрел на меня зло, я знала, что он думает. Я предала его.

Я предала себя.

— Ксения, встаньте, — потребовал Михаил Александрович, судья. — У кого-то есть вопросы?

Конечно были вопросы у адвоката, и я молча ждала, пока он задаст их все.

— Игорь принуждал вас к половому акту?

— Нет, это было по обоюдному согласию, я любила его.

— Любили?

— Сейчас уже нет, я понимаю, что это не любовь была вовсе, но не хотела признавать.

— Сколько вам было лет, когда он надругался над вами? — его вопросы были не очень правильные, но, вздохнув, я ответила:

— Мне было семнадцать.

— Значит, это было насилие над несовершеннолетними, — встряла прокурор. — Он знал, что делает.

— Он не знал мой возраст, я сказала, что мне есть восемнадцать, — произнесла я.

Мне почему-то вдруг отчаянно захотелось помочь Игорю пусть немного, но помочь. Он не виновен в этом.

— Его судят за три статьи, у нас есть улики и доказательства, поэтому ты не сможешь ему помочь, — словно прочитала мои мысли ответила прокурор.

Рыжая девушка с красивым, но строгим лицом. Имя я ничье не запомнила, кроме судьи, да и запоминать не хотелось. Слезы навернулись на глаза, это моя вина. Я виновата во всем.

— Давайте продолжим, — постучав молотком, сказал Судья. — Есть еще вопросы?

Все мотнули головой, значит ни у кого не было вопросов, оно и к лучшему. Сегодня только первый день.

Зачитывать приговор будут завтра, завтра придется напрячься. Я больше не была нужна, я могла выйти.

Начали говорить о других статьях, где я не имела ни к кому отношения.

Илья сидит улыбается, будто его ничего не касается. Его отца посадили без суда и следствия, но мне было все равно, я просто хотела отстоять Игоря.

Все важное случится завтра.

— Ты же понимаешь, что не сможешь ему помочь? — спросил Костя, когда мы обедали в кафе за дальним столиком.

— Я понимаю, но я должна попытаться.

— Мне ревновать? — рассмеялся он, а я взяла его за руку.

— Я хочу помочь своему учителю, вот и все, — я улыбнулась и отпила глоток своего кофе.

***

Время было только два часа дня, а я ходила уже как на иголках, я старалась ни о чем не думать, ведь сегодня было только предварительное слушание, но и этого было достаточно, чтобы присяжные вынесли свой вердикт.

Я так сильно ерзала, что не могла спокойно смотреть любимый сериал, я специально его включила, чтобы отвлечься, но Джей Ди заставлял думать еще сильнее, а в конце я задумывалась вместе с ним.

Выключив Клинику, я перешла на Хор. На некоторое время песни и их драма унесли меня, но и это не помогло.

Тогда я пошла на Бесстыжих, вот они-то уж точно отвлекут меня от всяких мыслей.

И действительно: уже через три часа я рыдала над происходящим, жуя шоколад и даже не думала ни о чем другом.

Только лишь воспоминания лезли ко мне.

Все то, что произошло месяц назад, я, наверное, больше никогда не забуду.

Апрель был ужасным месяцем. Ведь в этом месяце мне поставили диагноз эпилепсия, я чуть не покончила с собой и у меня нашли тяжелую депрессию.

Месяц назад.