Прикоснись ко тьме

– Разве ты не видишь, mia stella? Исчезнувшая сивилла, должно быть, перемещалась во времени так же, как ты, и прерывала связь между хозяевами и слугами. Мы давно подозревали, что Пифия пытается научиться перемещаться во всех направлениях, а не только в одном, как все мы. Вполне возможно, что сивилла накапливает силы, как и ты. Только свою силу она будет использовать во зло.

– Постойте, – сказала я, чувствуя, как заныло у меня сердце. – Вы мне столько всего наговорили, что я даже не знаю, с чего начать. Как можно прервать связь хозяина и слуги? И как насчет того, что я вовсе не наследница Пифии? Приткин дал это понять весьма четко.

– Нет, – возразил Луи Сезар, – он лишь дал понять, что не желает, чтобы власть перешла к тебе. Вместе с тем он опасается, что это уже произошло, по крайней мере, частично, иначе он не пытался бы тебя убить. Прости меня. Если бы мы раньше догадались, зачем он приехал, то давно его бы прогнали. Мы надеялись, что он подтвердит наши подозрения.

– Что он и сделал, – заметил Мирча. – Приткин этого не сказал, но его реакция показывает, что часть энергии Пифии действительно передалась Кэсси, а также – что весьма возможно – и наследнице.

Я покачала головой.

– Но Приткин уверял, что Пифия не способна владеть чужой душой, значит, этого не может и наследница. И если это так, то ее возможности весьма ограниченны. Запасы энергии расходуются быстро, очень быстро. Особенно если ты не просто стоишь на месте. Когда я… э-э… находилась в теле Луи Сезара, у меня не было этой проблемы, но если наследница не сможет использовать источник энергии человека, она долго не протянет.

– А ей это и не нужно, – задумчиво сказал Мирча. – Процесс создания нового вампира – тонкая штука. Любое отклонение может привести к ужасным последствиям.

Я об этом уже слышала. Жуткие истории. В лучшем случае новый вампир так и не появлялся. Он или она в течение трех дней оставался мертвым, и на том все кончалось. Зато в худшем случае появлялись вампиры, у которых напрочь отсутствовали мозги, то есть вставала некая бесформенная масса, которую называли призраком, но на самом деле это было животное, жившее исключительно для того, чтобы добывать себе пищу. И поскольку оно было лишено разума, то не признавало власти своего хозяина. После этого оставалось одно – уничтожить тварь, пока она не начала массового истребления людей.

– А что может создать за один час тот, у кого больше нет энергии? Разве что привидение, – сказала я, взглянув на Томаса. – Столько мы с тобой пробыли в подземелье?

– Может быть, немного дольше, но мы израсходовали много энергии, иначе мы бы там задержались.

– Ага, только я не знаю, как вклиниться в энергетический поток вампира, создающего нового раба, даже если бы я и была призраком. Как же это получается у сивиллы?

– Распутин говорит ей, что нужно делать, – напомнил мне Луи Сезар. – А также снабжает подробнейшими инструкциями и, возможно, помощниками.

– Это не так уж и трудно, – добавил Мирча. – Обращаемый индивидуум должен быть чист, то есть за последние годы не подвергаться нападению вампира, находиться в спокойном расположении духа и быть здоровым или, по крайней мере, не иметь тяжелых заболеваний. Если спустя несколько столетий одно из этих условий будет нарушено, то какой-нибудь сильный вампир-хозяин вроде Распутина сможет преодолеть ослабленную связь и даже ее устранить. – Он немного подумал. – Нарушение первого условия кажется мне маловероятным, поскольку новые вампиры просто не встанут, а Распутину это ни к чему, он возьмет себе новых слуг. Кроме того, хозяин сразу обнаружит чужой укус и захочет избавиться от таких слуг.

– А что должна будет делать сивилла?

Мирча пожал плечами.

– Есть много вариантов. Например, травить их ядом медленного действия. Они умрут, не успев понять, что сильно ослаблены, а яд прекратит свое действие, как только они восстанут из могил. Однако их связь с хозяином будет уже значительно слабее. Или же им дадут какое-нибудь сильнодействующее лекарство, которое после обращения превратит их в трусов-невротиков, каковыми они и останутся.

– Но как можно давать лекарство призракам? – спросила я. – И где сивилла возьмет яд?

– Там, где его обычно держат. Черный круг существует почти столько же, сколько и Серебряный – примерно с середины третьего тысячелетия до нашей эры, – и яд всегда был его любимым оружием. Черные рыцари легко получают то, что им нужно.

– Но почему они поверили Распутину?

Если этот вампир так силен, трудно поверить, что он сын простого русского крестьянина, родившийся в середине девятнадцатого века. Скорее всего, Распутин – это псевдоним, который некто взял себе, убив человека по имени Распутин, а потом с помощью колдовства заставил всех поверить в выдуманную им историю. Однако вряд ли он находился в замке Каркассон, когда там оказалась я. Сомневаюсь, чтобы Сенат пропустил такого старого вампира.