Прикосновение

В клети они спустились на 150 футов вниз, в шахту, ярко освещенную электричеством; из тоннеля рудокопы вывозили по рельсам небольшие груженые вагонетки, породу из которых сбрасывали еще на пятьдесят футов вниз, к большим вагонеткам в главной штольне. Вагонетки опрокидывали нажатием рычага. На стальном тросе большие вагонетки подтягивали к тому месту, где можно было прицепить их к локомотиву и отбуксировать на сортировку и к дробилкам. В воздухе висела пыль, а в остальном он был довольно свежим, в шахту его подавали электрические вентиляторы. Повсюду виднелись устья тоннелей, уходящих в глубь горы, — некоторые были проложены горизонтально, другие уводили вверх, третьи — круто вниз, и большинство имело ответвления.

Александр и Ли свернули в первый тоннель, самый старый и разработанный, освещенный электрическими лампами; смена уже кончилась, в пути они никого не встретили. Александр лично распорядился укреплять тоннель массивными подпорками, хотя Ли точно знал, что гранит в этой части горы достаточно прочен и редко дает трещины.

Прогулку по тоннелю длиной тысячу футов сопровождали сырое чавканье подошв и медленная, размеренная капель воды сквозь толщу горной породы. В теплом австралийском климате рудокопы не опасались, что вода замерзнет, а ледяные клинья вызовут смещение пластов. Это могло произойти только при взрывах, самых опасных горных работах, требующих деликатности, расчета и опыта, именно поэтому за проведением взрывов Александр предпочитал следить сам.

Наконец они достигли тупика в конце тоннеля и выяснили, что все уже готово к взрыву: катушка изолированного провода, пневматический перфоратор на подставке-треножнике, отводная секция стальной трубы для подведения сжатого воздуха, ящик с инструментами. Плотный резиновый рукав быт присоединен стальными муфтами к воздуховоду и к перфоратору. Динамит и детонаторы приносили в шахту непосредственно перед взрывом, под строжайшим надзором. Склад, где хранились взрывчатые вещества, находился в бетонном подвале, и ключи от него имелись только у Александра, Ли, Саммерса и Прентиса.

— Этот взрыв — своего рода эксперимент. — объяснил Александр, пока они с Ли ощупывали сравнительно гладкую поверхность камня — так же тщательно и вдумчиво, как ласкати женское тело. Камень осветили мощные лампы, высвечивающие каждую трещинку. — На ближайшие двадцать футов здесь нет золота, одна пустая порода, и я хочу обрушить ее. Сначала провести взрыв по центру стены, а затем взорвать заряды, расположенные вокруг центрального. Взрывать заряды будем поэтапно, шпуры для закладки взрывчатки я пробурю сам.

Ли слушал его словно завороженный: никто не разбирался в искусстве обращения со взрывчатыми веществами лучше Александра, а он не спешил открывать свои тайны.

— И много породы ты хочешь обрушить? — спросил Ли, по спине которого вдруг пробежал пугающий холодок.

— Несколько тонн.

— Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы запретил, но тебе не могу: ты здесь хозяин.

— Да, не можешь.

— А ты уверен, что все пройдет как надо? Ты даже не посоветовался со мной.

— Это же наша старая добрая шахта. Она, негодница, слушается меня.

Повернувшись, они побрели в обратном направлении.

— Когда хочешь провести взрывы?

— Завтра, если день будет ясным, как сегодня, чтобы ветер не задувал в вентиляционные стволы. — И Александр указат на клеть: — Куда едем — вверх или вниз?

— Вверх.

Все причины откладывать разговор иссякли. Ли сглотнул, готовясь к разговору. За ночь он отрепетировал каждую фразу, старательно подбирая слова. Ему предстояла самая важная речь в жизни.

— Так о чем ты хотел поговорить? — вдруг спросил Александр.

Компрессор приводил в действие паровой двигатель, достаточно мощный даже для локомотива, и шуму от него тоже было много. На террасе слышалось только пыхтение двигателей копров; кочегар стоял неподалеку, опираясь на грязную лопату, второй рабочий следил за показаниями приборов.

— Сюда. — Ли отвел Александра в сторону, к известняковому парапету, подальше от шумящих двигателей, копров и рабочих. Сидеть здесь было не на чем. Ли присел на корточки, Александр последовал его примеру.

На земле лежал древесный лист; Ли подобрал его, внимательно разглядел и начал рвать на сухие мелкие клочки. Тщательно отрепетированные слова будто выветрились из его головы. Оставалось полагаться на дар импровизации и прямоту.

— Я любил тебя больше, чем родного отца, Александр. И предал тебя, — выпалил Ли. — Предательство не было рассчитанным и обдуманным заранее, но сути это не меняет. Жизнь во лжи для меня невыносима. Ты должен знать все.

— Знать что? — переспросил Александр так спокойно, словно ожидал услышать от Ли признание в незначительной провинности или мелком мошенничестве.

От листа не осталось ни единого клочка. Ли поднял голову и устремил на Александра взгляд затуманенных слезами глаз; беззвучно шевеля губами, он подыскивал слова.

— Я люблю Элизабет, и когда восемь дней назад я нашел ее, я… предал тебя.