Прикосновение

– Всего, – выдохнула я. – Расскажите все, что запомнили обо мне и об Элис. Вспомните, о чем говорил я и о чем она. Какая была на нас одежда? На каком языке я говорил? На словацком? Как выглядела Элис – уставшей, счастливой, печальной, молодой, пожилой?

– Но зачем?

Я бросила взгляд себе под ноги, а потом размяла кончики пальцев и поднялась со стула. Задвинула стул под стол, провела рукой по волосам, а потом села на пол рядом с ним, достаточно близко, чтобы очень осторожно положить ладонь на его брючину, чувствуя под ней тепло его лодыжки. Затем я медленно и глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

Наши взгляды снова встретились, но впервые с тех пор, как я зашла в комнату, он узнал меня.

Мои пальцы сжали его ногу, вдавившись в обнаженную кожу.

– А как вы сами думаете, зачем? – спросила я.

Глава 25

Вечер в Братиславе. Компьютер в кафе, вкус отвратного кофе во рту, сумки Койла под моим креслом.

На адрес, который я создала уже целую вечность тому назад, но так и не удалила, пришло электронное письмо от персоны, величавшей себя Сперматозавром 13. Времена менялись, но не менялся Йоханнес Шварб.

Подробный отчет о паспортах, найденных у Натана Койла. Все в полном порядке, исключая турецкий. Его владельца теперь объявила в розыск полиция Стамбула. Этого человека подозревали в убийстве женщины на станции метро «Таксим». Под этим же именем он взял напрокат машину, чтобы спастись бегством. И за ночь добрался до Эдирне. Я сделала заметку в памяти, что надо уничтожить турецкий паспорт, и начала писать ответ. Но Сперматозавр 13 словно вечно сидел в Сети, и едва я успела отправить пару слов, как он прислал новый текст.

Последовал банальный обмен приветствиями и любезностями, смайликами и прочими эмотиконами[4], которые в значительной степени заменяли Йоханнесу обычный язык, пока не дошло до дела:

Кристина 636: Мне нужно, чтобы ты еще кое-что для меня проверил.

Сперматозавр 13: Сделаю. Что именно?

Кристина 636: Регистрационный номер машины. Ею могли управлять два человека. Либо мужчина, которого зовут Натан Койл, либо дама – Элис Уайт. Они посетили психиатрическую лечебницу в Словакии, записались в книге посетителей и оставили номер машины, на которой приехали. Один из пациентов дал описание внешности женщины. Возраст от 29 до 35 лет, короткие светлые волосы, стройная, белокожая, глаза голубые. Сможешь порыскать в базах данных?

Сперматозавр 13: Как делать нечего!

Кристина 636: Еще один вопрос. Имя Галилео тебе о чем-нибудь говорит?

Сперматозавр 13: Белый мужчина. Правда, умер давненько.

Кристина 636: Я получила два имени или названия – Галилео и Санта-Роза.

Сперматозавр 13: Никакой информацией пока не располагаю.

Кристина 636: Ладно. Проехали. И спасибо за все.

Глава 26

Братислава после наступления ночи.

Небо постепенно приобретало цвет синяка двухдневной давности, и лишь узкая полоска солнца пыталась прочертить горизонт на западе, пробивая обещавшие проливной дождь тучи. Я не бывала в Братиславе уже много десятилетий. Десять красивых улиц в центре, замок на холме, а помимо этого – троллейбусы и обилие невзрачной архитектуры. На осмотр этого города большинству туристов с лихвой хватало двух дней. Час от Вены на теплоходе. Примерно столько же поездом мимо заливных лугов, а потому в этой новоявленной столице независимого государства трудно было избавиться от постоянного ощущения, что совсем рядом расположено нечто гораздо более привлекательное.

В интернет-кафе, откуда я выходила на связь с Йоханнесом, подавали не вызывавшие аппетита пирожные, успевшие слегка зачерстветь по краям. Площадь перед ним была залита холодным белым светом, падавшим на серую мостовую, а когда начался сильный дождь, в сточных канавах засверкали и забурлили потоки воды, устремляясь в низину к реке.

Выйдя из кафе под ливень, я пожалела, что не запаслась заодно и чем-нибудь непромокаемым еще в Стамбуле, когда меняла гардероб под тело Натана Койла. Хотя у меня нашлось оправдание: в те суматошные минуты я еще понятия не имела, долго ли буду обитать в нем.

Я бросилась бежать прямо под дождем, выстукивавшим чечетку на покатых крышах домов и гремевшим в полостях алюминиевых водосточных труб. С носов и подбородков величавых статуй, украшавших соборы, вовсю капало. По крыльям ангелов уже струились настоящие водопады, разбивавшиеся о деревянные двери средневековых церквей. Рога троллейбусов высекали из проводов крупные белые искры, когда электрическим машинам приходилось совершать повороты на отсыревшей мостовой, а все четыре башни замка на холме совершенно растворились в желтом прямоугольнике марева подсветки, нависшей над искаженными темнотой очертаниями города.