Прикосновение, что нежнее ветра

Машина остановилась на пятачке, от которого расходилось в стороны две улочки. На лавочке сидели старушки в платках и стареньких телогрейках, хотя на улице было лишь незначительно прохладно. Атмосфера вокруг была деревенская, и не сказать, что этот поселок находился не так уж далеко от города.

— Идем.

Кирилл закрыл машину и повел меня в сторону противоположную от домов. Я не стала спрашивать, почему мы уходим прочь от цивилизации, просто последовала за ним. У кромки леса на пригорке высилась старая водонапорная башня, а рядом с ней кирпичная постройка с заколоченными окнами.

— Ты не сказал, какое направление медицины хотел бы выбрать в будущем.

— А ты вспомнила об этом сейчас, боясь услышать, что патологоанатом или судмедэкспертом, и что у меня кличка Декстер?

— Парень, который в вечерних сумерках тащит девушку в заброшенную постройку подальше от людских глаз, априори вызывает подозрения.

— Девушка, которая подозревает в чем-то парня, ведущего ее на заброшку, но добровольно туда идет, вызывает не меньше вопросов.

Мы переглянулись. Сдержать улыбку ни я, ни Кир не смогли. В синеве вечера глаза его стали темнее, но все так же лучезарно блестели.

Остановились возле ржавой лестницы, я задрала голову и поежилась.

— Ты хочешь, чтобы мы забрались туда?

— Угу.

— Ты как будущий врач должен отговаривать людей от опасных авантюр.

— Пока я еще не вступил в ряды белых халатов, отрываюсь по полной.

Вернулось неприятное предчувствие. Я запаниковала. Вдруг он умер, сорвавшись с этой фигни? Или наткнулся на ржавый гвоздь, не заметил и откинулся из-за столбняка?!

— Я туда не полезу, и ты тоже. — Сказала серьезно.

Но он лишь скептически оглядел меня и усмехнулся. Не обращая внимание на мои насупленные брови, подтолкнул к лестнице.

— Давай первая. Я рядом, а значит, ничего не случится.

Как же хотелось поверить этой фразе. Я замерла, рассматривая конструкцию, что не вызывает доверие, и парня, который его вызывает. Один ноль в пользу Графова. Аккуратно переставляя руки и ступни, двинулась наверх. Лестница немного скрипела, но в целом оказалась вполне прочной. А наверху перехватило дыхание. Красиво. Лес в лучах закатного солнца багровел, крыши поселка с разномастной черепицей выглядели как яркие пятнышки.

— Обопрись о меня и медленно садись.

Кирилл помог устроиться наверху, поджав к себе ноги. Свешивать их как он я не рискнула.

— Ты любитель находить неприятности на свою пятую точку?

— Как ты угадала. — Он улыбнулся.

А потом его улыбка сошла с лица. Взгляд сосредоточился на одной точке. Я проследила, куда парень смотрит и застыла. На самом краю поселка за кирпичным забором стоял обугленный каркас дома без крыши. Разглядеть его можно было именно отсюда, и я поняла, почему Кирилл взобрался на башню.

— Это твой дом?

Я спросила мягко, еле слышно, чувствуя, что сейчас на тонком льду. Кирилл принимает решение сам, готов ли поделиться со мной своей историей или нет. Тогда мне открылся призрак, которому было нечего терять, и воспоминания оставались ниточкой, что связывали с настоящим миром. Сейчас же передо мной молодой мужчина, который рискует обнажить душу. Для людей это намного сложнее.

— Да. Когда мне было девять мама погибла в пожаре. Меня спас из огня брат. — Кирилл потер переносицу. — Всю мою семью преследовали несчастья, одно за другим, сколько я себя помню.

Я подвинулась к нему поближе и положила голову на плечо. Голос его был спокойный, но мне ли не знать, что за ним скрывается печаль. Он сделал паузу, провел ладонью по волосам. Закатное солнце окрашивало их в цвет пшеницы с отблесками меди.

— Помнишь, у тебя дома ты спросила, верю ли я в судьбу?

Я кивнула, не позволяя собственному голосу прерывать монолог его души.

— Знаешь, я тогда слукавил. Все это время считал, что не оттащи брат меня тогда от спящей матери, до чертиков пьяной, то обязательно я разбудил бы ее, спас. Верил, что судьба мамы была в наших с ним детских руках, а не какого-то высшего провидения. Это мы сделали такой выбор.

— Ты же сейчас понимаешь, что вы ни в чем не виноваты? — Тихо прошептала я. Не догадывалась, что непомерная ноша вины тяготит его плечи.

— Понимаю, но я веду не к этому, и мне не нужна жалость. — Кир усмехнулся. — Я пронес мысль о том, что все в наших руках вплоть до зрелого возраста. Все мои наставники, опытные профессора и врачи, всегда качали головой, когда я настаивал, что можно обыграть судьбу, что нельзя нам быть фаталистами. Но не они меня переубедили, не брат, и не вся совокупность черных и белых полос в жизни, а ты.

— Я?

Кажется, я слишком ярко выразила удивление, потому что Кирилл рассмеялся и щелкнул кончиком пальца мне по носу.