Прикосновение Философский роман

Свидетели тех событий говорят, что Смоленский рынок был переполнен народом, стремившимся в Донской. Трамваи не вмещали народа, желающего попасть в Донской монастырь. И многие шли пешком. Вся Донская улица была запружена народом, оставался только узкий проезд, по которому бесконечно лентою тянулись извозчики и изредка автомобили.

Весь двор монастыря был уже полон народом. Вышел епископ Афанасий (Сахаров) и началась панихида.

Духовенство стало вокруг гроба и архиерейской кафедры в три ряда и заняло всю середину собора. С обеих сторон были оставлены совершенно свободные проходы. Но люди уже не прикладывались, а только проходили мимо и издали смотрели на почивающего в гробе Первосвятителя.

Этот поток не прекращался вплоть до отпевания и отчасти во время отпевания. Шла литургия. Задушевно пел соединенный хор певчих. Благоговейная тишина царила в храме. «Отче наш»... Митрополит Петр благословил народ. Закрылись царские врата.

Но вот новизна. В октябре 1925 г. в московском храме Христа Спасителя обновленцы провели свой второй Собор («III Всероссийский Поместный Собор Православной Церкви на территории СССР»), на котором рассчитывали покончить с «тихоновцами». На Соборе присутствовали 90 архиереев, 109 клириков и 133 делегата мирянина. К этому времени в обновленческом движении состояли: 192 епископа, 16540 священников, представлявших 12593 прихода 108 епархий.

Всё говорит за то, что середина двадцатых годов была сложным временем для Церкви. Митрополит Сергий отмечал: «расстройство церковных дел дошло до последнего предела, и церковный корабль почти не имел управления. Центр был мало осведомлен о жизни епархий, а епархии лишь по слухам знали о центре. Были епархии и приходы, которые, блуждая среди неосведомленности, жили отдельной жизнью, не зная, за кем идти, чтобы сохранить православие».

Обновленцам однако, удалось повести Церковь на союз с Советской властью. Но и Советская власть удержалась лишь до конца 80-х годов XX века. После ее падения в конце века началось Возрождение Православной церкви. И наступила эпоха новых Святителей Церкви. Почивший Патриарх Тихон среди них стал первым.

Теперь настали другие события. Архиерейский собор 9-11 октября 1989 года, проходивший в московском Даниловом монастыре, был приурочен к празднованию 400-летия установления патриаршества в Русской Церкви. Именно на этом соборе было принято решение о канонизации Патриарха Иова — первого русского патриарха, избранного в 1589 году, и Патриарха Тихона — первого предстоятеля Церкви после восстановления патриаршества Поместным собором 1917/18 годов.

Когда был поднят вопрос о канонизации Патриарха Тихона, даже в церковной среде раздавались возгласы опасения: «Да вы что! Он же антисоветчик!»

По мнению Сергея Беляева, тогда, в конце 1980-х годов, для верующих людей канонизация Патриарха Тихона, безусловно, давала надежду на возвращение России к ее историческим корням:

«Он был знамением старой России; старой в смысле жить по евангельскому завету — это добро, порядочность, честность, любовь к людям и к своей Отчизне. И для того поколения, для тех людей, которые всё это видели и пережили, для них канонизация — это было нечто чудесное, неожиданное, как дар Божий».

А далее наступили 90-е годы. И самая большая новость состояла в том, что началось бурное возрождение церковной жизни. С 1988 года число приходов Русской Православной Церкви увеличилось почти в семь раз. Более трех в день. Количество монастырей Русской Церкви теперь более 900. Духовные семинарии и училища действуют. Взросла общецерковная аспирантура и докторантура, воспряли духовные академии и семинарии. В десятках государственных учебных заведениях России открыты кафедры и отделения теологии. Принят государственный стандарт «теология».

Теперь общее число членов Русской Церкви составляет более 180 миллионов человек, то есть превышает численность всех остальных Поместных Православных Церквей вместе взятых.

Церковь вновь стала интегральной частью общества, признанной духовно-нравственной силой, обладающей собственным общественным авторитетом. Появились новые возможности для просветительской, миссионерской, социальной, благотворительной, издательской деятельности. Надо согласиться, что у истоков стояла титаническая деятельность Собора 1917 года и избранного тогда Святейшего Патриарха Тихона.

Новые иерархи русской Церкви наставляют паству, что все наши бедствия, идущие от двадцатого века, являются следствием нераскаянности нашего народа в грехе цареубийства и клятвопреступления, а также следствие незамоленных личных грехов, совершаемых повседневно и в связи с отсутствием твердой веры. Мечтают также, что Россия снова станет Вселенской Православной Державой, восстановит могущество Третьего Рима.

На этом фоне вспоминаются почему-то слова бывшего царя: «Кругом измена, трусость и обман». Они были сказаны в конкретных обстоятельствах и относились к конкретным живым тогда людям. С их стороны на царское добро не последовало ответное добро, и не восстала защита верховного руководителя страны и главы российской церкви.